"Игорь Муромов. 100 великих любовников " - читать интересную книгу автора

к совокуплению.
Так же обстояло дело с Анеттой и Вероникой. "Вероника уступила своей
младшей сестре и взяла на себя пассивную роль, которую та ей навязала.
Отстранившись, она склонила голову на руку, представив моему взгляду грудь,
которая могла бы возбудить равнодушнейшего из людей, и предложила мне начать
атаку на Анетту. Это не было трудно, ибо я весь горел и был готов ублажать
ее так долго, как ей будет угодно. Анетта была близорука и в разгар действия
не могла видеть, что я творю. Мне удалось высвободить правую руку так, что
она этого не заметила, и я смог передать ей частичку наслаждения, хотя и не
такого острого, которое испытала ее сестра. Тем временем покрывало сбилось,
Вероника взяла на себя труд поправить его и как бы случайно предложила мне
новое зрелище. От нее не укрылось, как радуют меня прелести, глаза ее
заблестели. Наконец, сгорая от неутоленного желания, она показала мне все
сокровища, которыми одарила ее природа, как раз в тот момент, когда я
покончил с Анеттой в четвертый раз. Она полагала, что я репетирую перед
наступлением ночи, и ее фантазия разыгралась".
Однажды Казанова устроил "устричный ужин" с шампанским для двух
монашек, Армаллиены и Элимет. Он натопил комнату так жарко, что девушки были
вынуждены снять верхнюю одежду. Затем, затеяв игру, во время которой один
брал устрицу у другого прямо изо рта, он умудрился уронить кусочек за корсет
сначала одной девушке, потом другой. Последовал процесс извлечения, потом он
осматривал и сравнивал на ощупь их ножки. Интересно, что все это случилось
во время карнавала. Примерно то же происходило во время ужина у Басси
(временного помощника Казановы).
"Когда ужин и вино существенно подняли мне настроение, я уделил
внимание дочери Басси, которая позволила мне делать все, что я хотел, а отец
и мать только смеялись. Глупый Арлекин волновался и раздражался, ибо не мог
сделать то же со своей Дульцинеей. К концу ужина я был подобен Адаму перед
грехопадением. Арлекин поднялся и, схватив свою любимую за руку, собрался
утащить ее в другую комнату. Я велел ему остаться, и он уставился на меня в
полном изумлении, но потом повернулся к нам спиной. Его подруга, напротив,
расположилась так, что я сумел не разочаровать ее.
Сцена возбудила супругу Басси, и она стала побуждать мужа доказать ей
свою любовь. Он отозвался, а скромняга Арлекин сидел у огня, закрыв голову
руками".
"Альсатиана была очень сильно возбуждена и использовала позу своего
любовника, чтобы предоставить мне все, чего я желал, так что я был вынужден
хорошенько над ней потрудиться, и неистовые конвульсии тела подтвердили, что
она наслаждается не меньше меня".
В случае с Басси для Казановы было важно, что Арлекин унижен и ему
причинили боль. Он не случайно отмечал, как сладостно для него ощущение
власти, как ему нравится платить людям, с которыми он только что забавлялся.
Неудачи в любви раздражали его и приводили в ярость. Шарпильон
посмеялась над ним, он исцарапал ее, сбил с ног, разбил нос - за то что она
отвергла его внимание. А случай с "креслом Гоудара" - совершенно
фантастический.
С виду кресло было обыкновенным и очень некрасивым. Впрочем, стоило
человеку сесть в него, как "два ремня обхватывали его руки и крепко сжимали
их, два других раздвигали ноги, а пружина приподнимала сиденье".
Когда Гоудар сел в кресло, "пружины сработали и привели в "положение