"Айрис Мердок. Честный проигрыш" - читать интересную книгу автора

Подтянув к себе дверь, а потом снова закрепив ее в пазу, Хильда, войдя,
попала в полумрак. Неописуемо жуткий запах мгновенно ударил в ноздри. Его
мерзостность была поистине загадочной. Хильда никогда в жизни не
сталкивалась ни с чем подобным. Запущенные старые доходные дома пропитаны
въевшимися миазмами пота, пищевых отбросов и мочи, тусклым и унылым запахом
грязи. Запах, стоявший в доме Таллиса, был свежий, горьковатый и все-таки
тошнотворный. Хильда гадала, не вызван ли он какими-нибудь редкостными
гнилостными бактериями. Или, может быть, насекомыми, такими отвратительными,
что о них и подумать страшно. Невольно вздрогнув, она прислушалась. Всюду
стояла тишина. И она приоткрыла кухонную дверь.
За ней было пусто, и это принесло облегчение. Таллис обычно проводил
время именно здесь, в кухне, работая за большим кухонным столом. И сейчас на
столе лежала открытая тетрадь и несколько потрепанных, до дыр зачитанных
книг из Лондонской городской библиотеки. Вокруг заляпанные газеты, тарелки
со следами джема, чашки с коричневыми засохшими ободками и бутылка, до
половины заполненная сгустками скисшего молока. Хильда прошла к столу и
заглянула в тетрадь. Сверху, на чистой странице, крупным почерком Таллиса
было написано: На прошлой лекции я...
Хильда обвела кухню глазами. Все в общем, как обычно. Отряд пустых
пивных бутылок продолжает обрастать паутиной. Прибавилось еще штук двадцать
грязных бутылок из-под молока с недопитым и скисшим желтым остатком - где
больше, где меньше. Плетеное кресло-качалка, два стула с прямыми спинками и
засаленной серой обивкой. Серое от сажи окно выходит на глухую кирпичную
стену и как-то пропускает свет, но не дает представления ни о погоде, ни о
времени суток. В раковине - угрожающе кренящиеся горы немытой посуды. В
желобке для стока воды пустые консервные банки и баночки из-под джема,
полные подыхающих или дохлых ос. Неприкрытое, полное с горкой мусорное ведро
заполнено усиженной мухами гниющей массой непонятного состава. На шкафу слой
предметов высотой приблизительно в фут и необыкновенного разнообразия:
книги, листы бумаги, бечевка, письма, ножницы, ножи, пластырь, тупые
карандаши, сломанные шариковые ручки, пустые чернильные пузырьки, пустые
пачки сигарет, куски засохшего сыра. Пол не только замусоренный, но и
жирно-склизкий: делаешь шаг - и под ногой сразу чмокает. Она с трудом
подавила желание немедленно приняться за уборку. Занявшись ею, она рискует
дождаться Таллиса. Горячая вода не шла, и, чтобы вскипятить чайник,
потребовалось бы не меньше десяти минут.
Чувствуя легкую дурноту, Хильда вскарабкалась по лестнице и постучала в
комнату Питера. Услышав в ответ невнятное бормотание, вошла. Питер, как и
всегда, возлежал на кровати, опираясь о горку грязных подушек. Костюм
состоял из рубашки и брюк, ноги босы, руки сложены на груди, взгляд
задумчивый. В общем, он был красивый парень. Светлый блондин (в отца), лицо,
несколько склонное к полноте. Хороший прямой нос и удлиненного разреза синие
глаза делали его, вероятно благодаря некоторому сходству с молодым
Наполеоном, похожим на юного воина. По виду он лидер, подумала Хильда, с
нежностью и раздражением глядя на расслабленную фигуру сына. Тот
поприветствовал мать зевком и слегка пошевелил пальцами как и прежде покойно
сложенных на груди рук.
- Таллис где-нибудь в доме? - спросила Хильда.
- Если он еще жив, то где-нибудь да находится. Не здесь.
- Оснований предполагать, что он мертв, насколько я понимаю, нет?