"Айрис Мердок. Честный проигрыш" - читать интересную книгу автора - Посмотрим, чем окажется эта так называемая книга по философии. Скорее
всего, винегретом эмоций. - Только не начинай дразнить этим Руперта, Аксель. - Ты милый заботливый мальчик и умница, что не забыл купить цветы для Хильды, хотя, по-моему, твой букет несуразно велик. - Я нарочно купил несуразно большой букет. - Что ж, вручи его с подходящими к случаю словами. Проклятие, Саймон, не делай этого, сколько раз говорить тебе! Наклонив зеркальце бокового вида, Саймон пытался в него посмотреться. - Прости. Отражение, пойманное в зеркале, представляло собой узколицего молодого человека с острым носиком, несколько выступающей полной нижней губой и беспокойным взглядом карих глаз. Густые, слегка волнистые и старательно причесанные волосы были темнее, чем у Руперта, и заметно длиннее. Изящная хорошо посаженная голова. Сходство двух братьев проявлялось не столько в чертах лица, сколько в его выражении: мягкость Руперта рифмовалась с робостью Саймона. Аксель, чей взгляд Саймон украдкой перехватил в водворенном на место зеркале, был совсем темной масти, хотя и носил фамилию Нильсон, доставшуюся от предков-шведов. Его гладкие волосы цветом напоминали чернозем и тоже были довольно длинными. Брови кустистые, глаза редкого серо-голубого оттенка. Губы, хоть и не чересчур тонкие, образовывали прямую твердую линию. Некоторым его наружность казалась высокомерной и отталкивающей. Саймон считал ее суровой и прекрасной. И восхищался аскетически слепленным лицом того, для кого, как он знал, в любви было дозволено все. - Прости, дорогой. - По-моему, после бритья ты опять пользовался этим мерзким лосьоном. - Слегка. Ты бы его не почувствовал, просто в машине ужасно жарко. - Попробуй все-таки запомнить, что ты мужчина, а не женщина, договорились? - Не сердись, мое сокровище. Акселю были ненавистны любые намеки на "стаю". Он решительно пресекал шутки на темы гомосексуализма, да и любые другие рискованные остроты, и не потерпел бы жаргона геев в устах Саймона, хотя и начал скрепя сердце признавать слово "голубой", утратившее, как объяснил ему Саймон, жаргонный оттенок и ставшее общеупотребительным. "Гомосексуалы, не способные говорить ни о чем, кроме гомосексуальности, несносны", - заявлял Аксель. Саймон, почти во всем ему подчинявшийся, не без вздоха расстался с въевшимися привычками. Созданный ими миф гласил, что до встречи с Акселем жизнь Саймона была унылой и печальной, но это лишь отчасти соответствовало истине. Саймон и впрямь тяготел к прочным чувствам и готов был отдаться им всей душой. Неспособные глубоко реагировать и склонные к ветрености партнеры приносили ему немало горьких минут. И все-таки некоторым из приключений он отдавался с полным удовольствием и любил возбуждающую атмосферу гей-баров, где в прежние времена, до Афин и до Акселя, он бывал постоянно. Действовал он тогда в соответствии с принципом: неустанно ищи и надейся, что ты отыщешь любовь. Любовь, на которую он уповал, была истинной. Но ее поиски могли быть и легкомысленны. Аксель существенно изменил жизнь Саймона. Он первый заставил его |
|
|