"Рю Мураками. Киоко" - читать интересную книгу автора

свое смущение. По правде говоря, я чуть не плакал. Я представлял себе сироту
Киоко, танцующую с латиноамериканцем по имени Хосе, и себя двадцать лет
назад, смотрящего, не отрывая глаз, матч Али против Формана в Заире.
Евангелие от Луки или находит работу. Танцуя с Хосе, Киоко наверняка
тоже освободилась от мучивших ее мыслей. Интересно: что он делал в Японии,
этот Хосе? Может, открыл там танцевальные курсы? Когда я задал этот вопрос
Киоко, то она мне ответила, что Хосе там служил. Я был удивлен.
- Он был солдат? - повторил я машинально.
Кстати, в городе, где я воспитывался, тоже была американская военная
база. Надо же. Я не из партии демократов, но все-таки, что касается
американских солдат, я представлял их себе скорее убийцами. Их работа -
убивать людей, разве нет? Во всяком случае, не обучать же маленьких девочек
танцам. Это пробудило во мне интерес к этому типу, и я спрашивал себя:
какой он, этот Хосе? Однако момент расставания с Киоко приближался.
Это было нелегко. Она сказала мне: "Ральф, спасибо тебе за все,
большое" - и исчезла в глубине отеля.

II Хорхе Диас

- Хосе - американец кубинского происхождения, ты разве не знала?
Ну и странная со мной приключилась история. До начала праздника в
бальном зале на первом этаже оставалось еще два часа, и, так как мне больше
нечего было делать, я надел смокинг, подготовил плечики, билеты, оперся, как
обычно, о гардеробную стойку и принялся рисовать в альбоме. Дома у меня не
возникает желания рисовать. Это случается со мной только на работе. Я не в
восторге от работы гардеробщика. Какое-то время я лениво продолжал искать
что-нибудь другое, и вот результат: я работаю здесь уже три года. В моей
работе существуют две крайности: есть моменты, когда ты вертишься как белка
в колесе, в другое время тебе решительно нечего делать. Вначале я
раскрашивал детские "книжки-раскраски", а потом стал набрасывать ручкой в
блокноте служащего отеля, теперь я хожу на работу с альбомом и цветными
карандашами. Рисую людей. Ничего особенного. Когда я показал свои
работыСэмюэлю, парню, который делит со мной комнату и жизнь, он сказал мне:
"Неплохо".
Одним словом, в тот вечер я тоже рисовал, когда вдруг услышал женский
голос, произнесший с неизвестным мне дотоле акцентом: "Execuse mе". На меня
это произвело впечатление внезапно раздавшейся в глубине леса птичьей трели.
Я поднял голову и увидел перед собой красивую азиатку, девушку с
великолепным телом, которая интересовалась Хосе Фернандо.
Нет, правда, это было очень странно. Имя Хосе Фернандо и голос этой
азиатки, подобный щебетанью птички, вызвали у меня что-то вроде
головокружения, как будто меня внезапно унесло бог весть куда.
Девушка была танцовщицей. Я не знаю, какие именно танцы она танцевала,
но она была танцовщицей. Это было очевидно, не нужно даже было видеть ее
ноги, а только линию ее щеки и манеру шевелить пальцами рук. Возможно, я бы
не обратил на это внимания, если бы сам когда-то не занимался танцами. У
танцоров инстинктивная боязнь потерять равновесие. Она проявляется в их
манере держаться и шевелить кончиками пальцев. И до тех пор, пока они не
оставят это занятие, у них всегда впалые щеки.
- Хосе Фернандо! Сколько воспоминаний навевает это имя, у меня