"Харуки Мураками. Молчание" - читать интересную книгу автора

одноклассник по фамилии Мацумото. Он был совершенно непривлекательным
учеником. Говоря точнее - безликим. Когда мне сообщили о его смерти, я
с трудом мог вспомнить выражение его лица. И за всё время, пока мы
учились в одном классе, поговорили между собой не больше двух-трёх
раз. К тому же, и на лицо он был не ахти какой. Вот всё, что я могу о
нём вспомнить. Он умер несколькими днями ранее пятнадцатого августа, и
похороны пришлись на годовщину окончания войны. Я это точно помню. Был
очень жаркий день. Мне позвонили домой, - сообщили о его смерти и
сказали обязательно быть вместе со всеми на панихиде. Присутствовал
весь класс. Мацумото покончил с жизнью, прыгнув под поезд в метро.
Причину смерти не знал никто. Нашли нечто похожее на посмертное
письмо, в котором он написал, что больше не хочет ходить в школу.
Почему не хочет ходить? - такие подробности не указывались.
Разумеется, все учителя были в шоке. После панихиды весь наш поток
собрали в школе, и директор долго втолковывал прописные истины: мы
скорбим о Мацумото,.. мы должны разделить тяжесть его смерти,..
переживая это горе, мы должны укреплять свой моральный дух...
Затем оставили один наш класс. Завуч и классрук, стоя перед нами,
говорили, что необходимо разобраться в причине смерти Мацумото. И если
кто-нибудь что-нибудь знает, пусть честно обо всём расскажет... Все
примолкли, не проронив ни слова.
Однако на меня вся эта шумиха не произвела никакого впечатления.
Умер одноклассник - царство ему небесное. Зачем только было кончать с
собой? Не нравится школа - не ходи! Всё равно через несчастные полгода
придётся выпускаться. Только зачем специально для этого умирать? Я
предполагал, у него был какой-нибудь невроз: целыми днями сплошные
разговоры об экзаменах! Хочешь - не хочешь, кто-нибудь да помешается.
Закончились каникулы, началась учёба, и я заметил, что в классе
царит странная атмосфера. Все как-то охладели ко мне. Что-нибудь
спрошу, в ответ получаю нечто вымученно-натянутое или резко-грубое.
Сначала я подумывал, что они просто не в духе или какие-то нервные, и
не обращал особого внимания. Однако спустя пять дней после начала
трети меня внезапно вызвал преподаватель, сказав, чтобы я после уроков
зашёл в учительскую. Классрук, остановившись передо мной, начал
допытываться, правда, что я хожу в спортзал?
- Правда.
В общем-то, это не является каким-либо нарушением школьных
правил.
- Как долго уже занимаешься?
- С четырнадцати лет.
- Правда, что ты в том году ударил Аоки?
- Правда, - врать я не мог.
- До начала занятий или уже после?
- После начала. Но тогда я ещё ничего не умел! Первые три месяца
мне и перчатки-то не позволяли надевать, - пояснил я. Но учитель даже
слышать этого не хотел:
- А Мацумото ты бил?
Я прямо опешил! Ещё бы! Ведь, уже говорил, что тот был молчаливым
малым:
- Какой мне смысл его бить?! И зачем? - отнекивался я.