"Йорг Мюллер. Он призвал меня" - читать интересную книгу автора

ЧЕРНАЯ ПЯТНИЦА

Бывают мгновения, когда моя вера начинает колебаться. Нетрудно в
набожную минуту вверять свою жизнь Богу, пожелать быть героем и святым. Но
когда речь заходит о смысле веры, и жизнь начинает кровоточить, тут
подступает слабость: "Боже, я верую, помоги моему неверию!" И я вновь познаю
Божественную непостижимость.
Та пятница 21 декабря 1990 г. была для меня исключительно невезучей.
Все события этого дня словно сговорились против меня. В то, что есть
невезучие дни недели, я верю так же мало, как в приносящие счастье талисманы
или в небесные созвездия. Я не суеверен. Когда день проходит так неудачно
бесспорно возникает вопрос - почему? "Ты встал с левой ноги" - отвечают
одни. "Твой биоритм не в порядке" - говорят другие. "Случайность, просто
случайность!" - уверяют третьи. "Это божественная педагогика: Бог хочет
уберечь тебя от заносчивости" - твердят четвертые. Может быть, может быть.
Но все же: что случилось?
По просьбе директора одной из гимназий, я отправился в Мюнхен, чтобы
провести с учениками старших классов беседу о Божественном опыте в
повседневной жизни. Больше ста гимназистов и гимназисток собрались в не
слишком натопленном спортивном зале; был канун рождественских каникул. Я и
так считал не слишком счастливой идею провести беседу на эту религиозную
тематику обязательной для всех. И тем не менее, они сидели тут и, кутаясь в
свои куртки, пытались более или менее заинтересованно слушать меня.
Беседа протекала неспокойно; ученики приходили и уходили; отдельные мои
высказывания вызывали тихие, но ехидные замечания; некоторые из них ставили
под сомнение или отрицали мой Божий образ.
- Доказано ли вообще существование Бога?
- Почему вы так односторонне рассматриваете события вашей жизни?
- Если Бог существует, почему он не изменит мир?
- Какая польза человеку от Бога?
Меня засыпали множеством вопросов, которые, несомненно, имели бы смысл,
если бы не этот их подспудный язвительный тон. Тем не менее, я оставался
спокойным, не терял самообладания и не отклонился от темы. Преподаватели,
сидевшие по бокам, нередко призывали к порядку, предупреждали уходящих
остаться, выжидали. Я чувствовал за этими вопросами бедственное состояние
молодежи, боязнь выразить себя, незнание Библии, искаженные образы Бога,
религиозное безразличие, враждебность по отношению к церкви. Одна ученица
приписала мне слова, которых я не мог произнести... По прошествии 90 минут,
"кризис веры" был окончен.
Два преподавателя религии очень переживали и стыдились того, что здесь
произошло. Я им сочувствовал: ведь не позавидуешь - работать с такими
учениками! Ни один учитель не в состоянии компенсировать все домашние
упущения и ошибки родительского воспитания. Остается лишь надеяться на их
позднейшее прозрение и обращение.
Расстроенный, я покидаю гимназию и иду обедать с Георгом фон
Дегенфельдом - верующим студентом-медиком. После пережитого обстрела, я
воспринимаю его как особенно приятного собеседника. В 15 часов я направляюсь
в дирекцию одной орденской общины, чтобы поддержать, в качестве эксперта и
советника одного священника при разрешении спорного вопроса. Но и тут -