"Валентина Михайловна Мухина-Петринская. Когда я была маленькой " - читать интересную книгу автора

сестренки. Через несколько минут я опять стала видеть, только дрожь била не
переставая, так что я даже лязгала зубами.
- Маша замерзла, - сказал Вовка. Не помню, сколько я так сидела, но
потом встала и тяжело, как старушка, поплелась в кухню: надо же было кормить
ребят.
В тот день ушло от меня детство. Много лет минуло, пока я отогрелась...
Пришел доктор - раньше, чем всегда. Сегодня его сухонькое лицо было еще
строже, глаза еще испуганнее. Рука дрожала, когда он гладил меня по голове.
- Изверги, - прошептал он бледными губами. - А-а!
А я вдруг всхлипнула впервые за это кошмарное утро и уткнулась головой
в его грудь.
- Та-та-тата! Давай-ка веди к больной. Как она у нас там? Он
внимательно выслушал мать, помог мне сменить ей рубашку и простыню. Потом
сел на стул и долго о чем-то думал.
- Сегодня часиков в десять вечера у Марии Кирилловны кризис. Будем
надеяться, что все пойдет на поправку. Дашь ей лекарство... Надо заказать в
аптеке. Впрочем, я сам принесу. - Он продолжительно вздохнул, не то застонал
и ушел, семеня ногами, очень старый и слабый. После я узнала, что вместе с
Лелей был повешен лучший его друг - доктор Гольдман.
Через час Тихон Григорьевич принес лекарство. Он торопился: его ждало
еще много больных. Уходя, он сказал:
- Каждый час измеряй температуру больной. Если резкое понижение, беги
за мной. Ты знаешь, где я живу? Набережная, двадцать... На двери медная
дощечка: "Доктор Мальшет". Найдешь?
- Найду... Я знаю, где вы живете...
- Ты молодец, умная, энергичная девочка. Крепись. - И он добавил
шепотом, хотя вокруг никого не было: - Большевики опять наступают... В
пятнадцати километрах.
Я проводила доктора до калитки, но не вышла со двора. Когда я медленно
возвращалась назад, увидела на заборе мальчишек из нашей школы. Они о чем-то
перешептывались, поглядывая на меня. Неделей раньше я показала бы им язык.
Но как давно это было!
- Маш, а Маша, иди сюда! - позвали меня мальчишки. Я степенно подошла.
Саня Сенчик (он всегда заправлял у них) покраснел и спросил вполголоса:
- Может, что сделать надо? Дров наколоть или чего достать, а? Ты не
стясняйся, скажи.
Я не знала, что надо делать. Тогда они достали метлу и старательно
вымели весь двор. Приходили в тот же день какие-то незнакомые женщины и
приносили нам гостинцев: сушеных яблок, ржаных ватрушек, картошки,
настоящего сахару, молока. Одна даже велела собрать все белье и постирала
его во дворе, предварительно прокипятив: видно, боялась заразиться тифом.
Боялась, но все же пришла и постирала, не взяв за это ни копейки. И каждая
из приходивших сообщала на ушко: красные близко. Вечером донеслась орудийная
пальба - мне показалось, что это гром, но небо было чистое и ясное. Я
постояла на заросшем лебедой дворе, прислушиваясь, потом заперла калитку и
пошла в дом. В доме было темно. Электростанция опять не работала, а керосин
весь выгорел. Уложив ребят, я открыла в спальне окно - оно выходило во
двор - и села при свете звезд дежурить возле матери.
Я не знала, сколько сейчас времени. Я еще не умела заводить часы.
Последний раз их заводила тетя Леля, и теперь они стояли. Ее уже не было и