"Юрий Игнатьевич Мухин. Как уродуют историю твоей Родины" - читать интересную книгу автора

государственные служащие, чиновники всех уровней управления, местная
администрация, полиция эвакуировались на восток страны. Известны предписания
польской администрации об их явке в распоряжение советских частей (см.:
Zbrodnia katynska: Droga do prawdy. Warszawa, 1992). После задержания их
отправляли в лагеря военнопленных или тюрьмы. Наиболее массовую категорию из
них составляли полицейские. Другие обычно перечисляемые для "классовой
оценки спецконтингента" категории по статистике выглядят весьма скромно: на
26 декабря 1939 г. во всех трех лагерях было 5 разведчиков, 27 помещиков, 27
осадников, 6 "активных членов антисоветских партий" и т д. (т. 3/39. Л.д.
180). Режим трех лагерей со "спецконтингентом" далеко не во всем
соответствовал международным правилам содержания военнопленных. Несмотря на
окончание военных действий, вопрос об освобождении и репатриации
военнопленных из трех лагерей не решался. Действовала противоречащая нормам
международного права система допросов и репрессивных мер. Это вызвало
многократные обращения с запросами кадровых офицеров из Старобельского
лагеря (осенью 1939 г. - генерала Ф. Сикорского на имя В.М. Молотова с
попытками перевести вопрос о статусе и содержании польских военнопленных на
уровень международного права, их освобождения; в начале января 1940 г. -
военного юриста полковника Э.Ю. Саского и группы полковников на имя
начальника лагеря с просьбой выяснить позицию советского правительства в
отношении статуса задержанных: являются ли они военнопленными, арестованными
или интернированными). Помимо ряда бытовых вопросов, поднимались проблемы
соблюдения прав военнопленных: права обращения к посольству того
иностранного государства, которое взяло на себя защиту интересов польских
граждан, возможности действовать через Красный Крест, опубликования списка
военнопленных, освобождения отставников и офицеров запаса, которые не были
призваны и не участвовали в войне, старых и больных и т д. (т. 13/49. Л.д.
186-190). Вопрос об уточнении своего правового положения
офицеры-военнопленные ставили и в Козельском лагере (см. дневник В. Вайды:
Pamitjtniki znalezione w Katyniu. Paris-Warszawa, 1990. S. 151).
В ответ на запрос начальник Старобельского лагеря от 4 ноября 1939 г.
П.К. Сопруненко и начальник учетного отдела И.Б. Маклярский разъяснили, что
Женевская конвенция 1929 г. о военнопленных "не является документом, которым
вы должны руководствоваться в практической работе. Руководствуйтесь в работе
директивами Управления НКВД по делам военнопленных" (т. 7/43. Л.д. 57). Как
известно, входивший в Лигу Наций СССР должен был соблюдать международные
конвенции.
С завершением комплектования состава лагерей в ноябре 1939 г. режим в
них стал еще более жестким, особенно после введения в действие приказом Л.П.
Берии от 19 ноября 1939 г. "Временной инструкции о войсковой охране лагерей
военнопленных (приемных пунктов) частями конвойных войск НКВД СССР" (т.
3/52. Л.д. 62-76).
Одновременно органы НКВД активизировали свою работу на территориях
Западной Белоруссии и Западной Украины "в целях быстрейшего очищения от
враждебных элементов" согласно приказу замнаркома внутренних дел СССР В.Н.
Меркулова от 5 ноября 1939 г. за № 001353. Силами НКВД БССР и УССР
проводились выявление, а затем аресты чиновников местных органов управления,
служащих и чинов полиции, суда и прокуратуры, работников образования,
священнослужителей и т д. Они квалифицировались как агенты, провокаторы,
диверсанты, резиденты, участники различных контрреволюционных организаций,