"Юрий Игнатьевич Мухин. Как уродуют историю твоей Родины" - читать интересную книгу автора

передано задание В.Н. Меркулова: составить справки и характеристики на
"доверенных лиц" и вместе с их делами направить в УПВ (см. № 23). Кроме
того, предписывалось проверять все списки и в случае обнаружения в них
фамилий агентов задерживать их в лагере до получения дополнительного
указания.
Этому вопросу придавалось столь большое значение, что 7 и 12 апреля
П.К. Сопруненко от имени В.Н. Меркулова вновь потребовал от начальников трех
спецлагерей представлять Зарубину, Миронову и Холичеву на просмотр
списки-предписания и оставлять в лагерях "их людей" (см. № 32, 39).
Дела остальных 97% военнопленных, по всей видимости, проходили
следующим образом: из лагерей в УПВ поступали учетные дела и
справки-заключения с незаполненной последней графой, а также списки
следственных дел по порядку их номеров, которые сосредотачивались в 1-м
спецотделе НКВД СССР. В Управлении справки и учетные дела проверяли и в
случае недочетов отправляли на доработку в лагерь. УПВ требовало уточнить
фамилии, которые по-разному писались в опросных листах и дополнениях к ним,
прислать фотографии, если они отсутствовали в деле, уточнить даты рождения,
имя, отчество, должности, которые военнопленные занимали в армии или
полиции, место жительства и состав семьи, партийную принадлежность и т д.
(см. № 68).
Если все бумаги были в порядке, в УПВ готовили дело на доклад В.Н.
Меркулову, записав рекомендацию в справку "кобуловской" формы. Затем дело
передавалось в 1-й спецотдел, где их изучали под руководством заместителя
начальника этого отдела капитана госбезопасности А.Я. Герцовского. В НКВД
УССР и БССР дела намеченных к расстрелу готовили начальники тюремных
отделов, над списками работали заместители начальников 1-х спецотделов
республиканских НКВД.
Часть досье ставилась на контроль, решение по ним принимал лично В.Н.
Меркулов. Они на "Комиссию" не передавались. Остальные фамилии включались в
списки подлежавших расстрелу, которые передавались на утверждение
"Комиссии", то есть "тройки" в составе В.Н. Меркулова, Б.З. Кобулова и Л.Ф.
Баштакова. После утверждения списка фигурировавшие в нем военнопленные или
заключенные считались осужденными к высшей мере наказания - расстрелу.
Решения "Комиссии" оформлялись специальными протоколами (см. № 227). После
этого списки-предписания на отправку, подписанные начальником УПВ или его
заместителем, направлялись в Козельский, Старобельский и Осташковский
лагеря; предписания о расстреле, подписанные Меркуловым, - начальникам УНКВД
Смоленской, Харьковской и Калининской областей, а также наркомам внутренних
дел УССР и БССР.
Первые три списка-предписания на отправку из Осташковского лагеря были
подписаны П. К. Сопруненко еще 1 апреля и включали 343 человека (см. № 19).
Именно столько людей были отправлены поездом Осташков-Калинин (см. № 24) и
приняты от конвоя помощником начальника УНКВД по Калининской области Т.Ф.
Качиным (см. № 25). А 5 апреля Д.С. Токарев доложил В.Н. Меркулову: "Первому
наряду исполнено № 343" (см. № 26). Это означало, что отправленные из
Осташковского лагеря 343 военнопленных 5 апреля были расстреляны.
1-2 апреля были подписаны и семь списков на отправку 692 офицеров в
распоряжение начальника УНКВД по Смоленской области. Эти списки поступили в
Козельский лагерь 3 апреля. Первые 74 человека были отправлены в
распоряжение Смоленского УНКВД в тот же день, следующие 323 - 4 апреля,