"Фазлиддин Мухаммадиев. Путешествие на тот свет или Повесть о великом хаджже " - читать интересную книгу автора

перегородками и освещенном керосиновыми лампами. В сторонке сидела на
циновке женщина с мальчиком и на железном переносном очаге готовила кофе.
Чуть поодаль на такой же жаровне молодой человек варил что-то вроде густой
мучной похлебки. Едоки, усевшись вокруг прямо на земле, ужинали.
Такую картину можно было наблюдать в начале тридцатых годов и на моей
родине. Советская власть была еще молодой, а в нашей Средней Азии и того
моложе, и пока не взяла в свои руки все отрасли производства и бытового
обслуживания народа, каждый вечер на пустыре в нашем квартале собирался
обжорный ряд. Женщины, старики и старухи на мангалах, сколоченных из старых
ведер, варили домашнюю лапшу, манты, начиненные почти одним луком, или же
торговали распаренным горохом. Приехавшие из кишлаков дехкане поодиночке, по
двое приходили из караван-сарая на этот пустырь, покупали каждый себе по
вкусу то или иное блюдо, и тут же, усевшись на корточки, ели. И затем
расходились по своим делам или возвращались в караван-сарай.
Позже обжорные ряды исчезли, приезжие привыкли к чистым, опрятным
столовым. Однако во время войны переносные жаровни опять задымили на улицах
и площадях, опять появились уличные творцы плова, лишь издали показывавшие
котлу масло и придававшие шафраном и другими приправами своим творениям
только внешний блеск взамен вкуса и питательности.
Наверно, уличные ужины суданцев тоже преходящая картина. Посмотришь на
открытые лица, на натруженные руки жителей Хартума и поймешь, что они только
начинают пользоваться первыми плодами свободы и независимости.
Мои спутники вышли из мечети, и я пустился догонять их.
Большинство ларьков, лавок и магазинов сегодня закрыты. Купцы и
ремесленники-мусульмане не работают по пятницам. Редкие открытые магазины
принадлежат грекам, армянам и другим представителям христианской религии.
Изрядно побродив по городу, мы наконец отыскали обувной магазин. Наш
казначей купил всем по паре резиновых чувяк и, сменив на суданские деньги
некоторое количество долларов, ссудил каждому по три фунта на карманные
расходы.
Мы не зря пустились на поиски специальных чувяк. По правилам хаджжа,
паломник должен ступить на землю Саудовской Аравии в особом одеянии, к
которому не прикасалась бы машинная или ручная игла. Чувяки, которые мы
купили, были целиком литые и не имели ни единого стежка.
От длительного хождения мы очень устали и проголодались и поэтому
чье-то предложение взять такси было поддержано единогласно.
На трех такси мы подъехали к "Гранд-отелю". Я достал из кармана
трехфунтовую бумажку и протянул водителю. Сдачи он дал мне горсточку
серебряных монет.
Возле второго такси собралась толпа. Шел шумный спор. У меня давнишняя
привычка - как увижу толпу, непременно спешу туда. Не дай бог, что-то
случилось и нужна врачебная помощь. Выяснилось, что водитель не мог
разменять три фунта. Восклицая: "В чем дело? Что тут происходит?" - я вошел
в круг. Шофер, увидев в руках у меня серебряные монеты, обрадовался и, взяв
серебро, сунул мне взамен горсточку меди. Мы разошлись.
- Что там случилось? - спросил Исрафил, ждавший на другой стороне
улицы.
- Так, ничего, притчи рассказывают...
- Притчи? Прямо на улице?
- Да, про Насреддина Афанди. Однажды, когда он спал, с улицы