"Фазлиддин Мухаммадиев. Путешествие на тот свет или Повесть о великом хаджже " - читать интересную книгу автора

этих широтах такое положение нашего естественного спутника вполне обычно,
паломники были очень взволнованы.
И мне в детстве твердили, что если новый месяц покоится на небе, словно
чаша на столе,-- не иметь покоя рабам божьим, и в течение этого месяца
нагрянет какое-нибудь бедствие или случится хоть какая-нибудь неприятность.
При виде молодого месяца в таком положении, взрослые заставляли нас вместе с
ними возносить к вратам божьего дома мольбы о милосердии.
Мы испуганно пялили глазенки в небо, обуянные страхом, беззвучно читали
известные нам молитвы, моля о благополучии для дома, для отца и для матери.
Если же месяц поднимался в небе стоймя, это являлось поводом для
радостных криков, шума, гама, ликования.

Месяц, батюшка, дай лепешечку,
Нет, не лепешечку, а братишечку,--

распевали мы и с воплями и визгом переворачивали вверх тормашками дом и
всю улицу.
Мне кажется, что у моих спутников этот страх перед лежащим месяцем
сохранился со времен детства. А может быть, и нет? Может быть, страх этот
пришел к людям со времен детства человечества, из глубин десятков тысяч лет
развития человеческого общества?
Я всем сердцем желал, чтобы сейчас совершилось чудо. Да, чудо, чтобы на
полутемной улице Хартума вдруг очутился огромный телескоп, и эти люди
увидели бы на поверхности луны вымпел с гербом СССР, с пятиконечной красной
звездой и воочию убедились, что могущество человека оставило след даже на
светильнике Аллаха.
В другое время я пошел бы со всеми вместе в мечеть, а сейчас не мог
этого сделать, даже через силу.
Я беспартийный, если и совершу намаз, никто не попрекнет меня за это.
Когда умирает кто-нибудь из родственников или знакомых, то всю первую неделю
после похорон, а затем в двадцатый, в сороковой день и в годовщину смерти в
доме покойного устраиваются
поминовения и моления. Хотя я уверен, что все эти россказни о
переселении душ, о том свете, о рае и аде, и так далее, и тому подобное --
чистейший вымысел, все-таки вместе со всеми вздымаю руки. Хотя умом я дошел
до определенного вывода, мои руки порой подчиняются обычаям.
Мальчиком я раза два или три убивал змей. Кетменем или тешой {род
мотыги} разрубишь змею надвое, и две змеи самостоятельно двигаются в разные
стороны. Чувство отвращения и брезгливости закипает в тебе, и ты разрубаешь
гадину на десять, на двадцать, на сорок частей, и все они продолжают
извиваться. Кажется, что даже и в таком состоянии змея грозит тебе смертью.
Недаром говорят в народе, хоть бычок и умрет, но пугающий взгляд его
глаз не умрет никогда.
Паломники свернули в узкую улочку, ведущую к мечети. В этом городе
высокие минареты видны издалека и найти по ним мечеть не представляет труда.
Я пошел дальше и очутился на вечернем базаре. По-видимому, здесь апрель
-- самый разгар лета. Базар полон арбузов и дынь, бананов и апельсинов,
яблок и груш, различных местных фруктов, не ведомых мне ни на вкус, ни по
названию.
Торговцы разложили свои товары на длинном прилавке, разделенном