"Хаджи-Мурат Мугуев. Бриллианты императрицы" - читать интересную книгу автора

фотоаппаратами, черными или желтыми очками, и у каждого из них краснела
книжка-путеводитель, выпущенная на разных европейских языках в огромном
количестве немецкой издательской фирмой "Бедекер" и распространенная по всей
Европе. Ни один из иностранцев не бывал ни в России, ни в СССР, не знал
языка, и все, что они теперь видели в пути, удивляло, порой восторгало, но
чаще озадачивало их. Разбившись на небольшие группы, они в сопровождении
переводчиков бродили по городу, то и дело заглядывая в путеводитель, в
котором город именовался его старым именем: "Владикавказ".
Голландцы пошли к Тереку и, стоя на берегу буйной, с шумом и ревом
бегущей реки, удивленно поводили глазами, что-то записывая в свои дневники и
перебрасываясь короткими, односложными фразами.
Немцы пошли в большой и отлично оборудованный парк, где подолгу
простаивали возле различных скульптур, памятников и плакатов. Переводчица
заученным, деревянным голосом рассказывала им, когда и как возник здесь,
посреди города, этот замечательный тенистый, с широкими аллеями, глубокими
прудами и столетними деревьями парк.
Муж и жена - бельгийцы, - держа в руках словарь-вопросник, храбро
двинулись по улицам города, желая обойтись без переводчика. Их примеру
последовал и пастор, отважившийся самостоятельно изучить город и вместе с
тем посетить как музей краеведения, так и церкви. Его как представителя
религии с самого приезда в СССР особенно интересовал вопрос о свободе церкви
и совести и о том, как и насколько беспрепятственно молятся верующие в
коммунистической стране.
Орджоникидзе - город небольшой, с ровными и прямыми улицами, центр
его - это проспект Мира, на котором находится гостиница "Интурист", и
заблудиться в этом городе нельзя. Любой горожанин в несколько минут довел бы
потерявшего дорогу интуриста до отеля.
Итак, сутки, которые вся эта группа должна была находиться в городе,
начались с того, что после завтрака туристы разбрелись по городу.
Пастор отец Иоганн Брухмиллер, высокий, пожилой, смуглый, с сильной
проседью человек, вышел из гостиницы и медленно пошел по проспекту.
- Господин Брухмиллер, если, паче чаяния, собьетесь с пути, то стоит
вам любому встречному сказать "проспект Мира... Интурист", и он доведет вас
до дома, - любезно предупредила переводчица.
- Благодарю вас, фрейлейн, но вряд ли можно заблудиться в этом милом,
уютном и таком небольшом городке. Во всяком случае, благодарю вас за
предупреждение, и если это надо будет сделать, то я воспользуюсь им, -
вежливо поблагодарил пастор.
Взяв адрес церкви, мечети и синагоги, господин Брухмиллер вышел из
отеля.
На улице было солнечно, оживленно и ярко. На бульваре суетились люди,
звенели детские голоса, с шумом проносились трамваи. Продавцы мороженого,
стоя у своих лотков, расхваливали товар: "Вот сливочное пятигорское... А вот
эскимо с самых ледников Казбека!"
Девочка с цветами молча подошла к пастору, и он, отобрав две розы и
потрепав по голове девочку, пошел дальше. Всюду слышалась русская,
осетинская и армянская речь.
Пройдя проспект Мира, пастор все тем же ровным, неторопливым шагом
свернул направо и, перейдя широкую улицу Кирова, вошел в густой сад и
затерялся в нем.