"С.Мстиславский. Грач - птица весенняя (Повесть о Н.Э.Баумане)" - читать интересную книгу автора

убыток идти, то для-ради отечества. Но, конечное дело, расценок снизить
придется...
- Вот к чему гнул, палачья душа! - облегченно пробормотал Василий.- Наружу
фокус-то.
Голос фабриканта стал еще жестче и властней:
- По старому расценку нипочем мне не выдержать: сам с сумой пойду и вас по
миру пущу. Хоть по пятаку в день, а скинуть придется.
Толпа дрогнула. Но лица, растерянные, потемнели гневом. Сразу исчезло
ошеломление, которое нашло было от одной мысли, что фабрику закроют. Куда,
в самом деле, пойдешь с семьями, да еще в январе, после святок тотчас,
когда последние деньги прожиты?! Была под ногами земля - не стало земли:
пусто. В пустоте закачались даже самые крепкие. Ну а ежели только о плате
идет разговор - это уж дело спорное.
Василий крикнул сразу же, едва договорил купец. Крикнул во весь голос:
- С чего скидывать-то? И то с голоду пухнем! По шестнадцать часов в день
работаем, а платишь по восемь целковых в месяц. На хлеб не хватает...
- Правильно! - подхватил "гренадер" и полез вперед, к крыльцу, буравя
толпу.-Это что ж будет? Последнюю кровь из грудей отсосешь, вурдалак!
Ряды сдвинулись, затопотали и взорвались сотнями криков:
- Правильно! Никаких сил нет!..
- С вычетами - и восьми целковых не наберешь...
- Бабам и поденным по пятиалтынному в день платишь...
- Да и те не деньгами платят - из твоей же лавки товаром...
- А цены там против прочих-вдвое...
- Еще пятак скинешь - чего останется?..
Задние напирали. Вкруг крыльца прибоем забушевала толпа. Над головами, как
дымки выстрелов, взлетали от вскриков белые облачка пара. Губернатор чуть
отступил на полшага назад, побагровел еще пуще, и из-за его спины бочком,
придерживая шашку, выдвинулся становой пристав.
Тарас стоял уже на приступках. Он кричал, задрав вверх рыжим волосом
поросший, не бритый давно подбородок:
- Уток гнилой! Кровью харкаем с утка твоего! На, держи!
Прямо под ноги купцу легло клейкое, черной кровью расцвеченное пятно.
Генерал дернул брезгливо шеей, скосил глаза - и тотчас пристав выгнул
сутулую, толстую свою спину, как старый ожиревший кот перед мышью, а из
заднего, самого заднего ряда толпившихся на крыльце мундирных людей
соскочили тяжким и неуклюжим прыжком прямо в подметенный к крыльцу с боков
снег, увязая в нем по колено, городовые в черных шинелях.
Но купец благодушно поднял пухлую старческую свою ладонь. И пристав
разогнулся, вопросительно и испуганно оглядываясь на начальство.
- Это как же, стало быть, понять, милый? - щурясь, сказал Прошин, глядя не
на Тараса, а мимо него.- Выходит, ты как будто не согласен...
- На новый расценок?-Тарас оглянулся на толпу. В двух шагах увидел он
напряженное и буйное лицо Василия.-Это, то есть, чтобы совсем без цены,
задарма на толстое твое брюхо работать?.. Ясное дело - не согласен.
- Что ж, я не неволю,- кротко вздохнул фабрикант и посмотрел на
губернатора.-Храни бог неволить. Несогласен - получи расчет и иди себе на
все на четыре стороны... Иван Захарович...
Управляющий и так стоял под самым локтем купца, на случай он пододвинулся
вплотную. Прошин показал, усмехнувшись, на "гренадера":