"С.Мстиславский. Грач - птица весенняя (Повесть о Н.Э.Баумане)" - читать интересную книгу автора

ухаба понурая извозчичья клячонка. Извозчик-бочком на облучке, в потертом
армячишке, и за спиной у него-молодое, удивленное нежданной шумной
встречей лицо седока под мягкой шляпой.
Извозчик проехал, свернул за угол, к поселку.
"Гренадер" выругался сумрачно, погрозил кулаком в сторону, куда убежал
мальчуган:
- Ах, постреленок, язви его душу!.. Махальный называется! Под какой конфуз
подвел перед сторонним человеком... Ну, погоди, попадись!..
Василий заступился:
- Не в адрес пишешь, Тарас. Как говорится: кто правого винит, тот сам себя
язвит. Мальчонка при чем? Он же не тобой, - мастером ставлен. Под мастера
и ход. У Петра Ивановича небось и сейчас еще душа из пяток не выбралась...
Частым боем зазвонил у крыльца, в глубине двора, колокол. Толпа обернула
головы и ахнула в голос:
- Хозяин!


Глава VIII

ЕГО ВЫСОКОСТЕПЕНСТВО

И впрямь: хозяин.
Он стоял на каменном помосте крыльца, на дорогом персидском ковре,
оглаживая выпростанную поверх енотовой шубы седую бороду, кивая приветно,
но степенно на поклоны рабочих, поспешно снимавших картузы с лохматых
голов. Рядом с ним, в шинельке с красными отворотами и золотыми погонами,
с багровым лицом, переминался с ноги на ногу генерал. А позади, отступя,
толпились, стараясь занять как можно меньше места, управляющий, мастер,
становой пристав, еще какие-то форменные, в шинелях, при шашках и кобурах,
казенные люди.
Василий даже присвистнул:
- Эн-на! Самого губернатора приволок благодетель-то наш! Будет, стало
быть, дело... Эдакие иконы чудотворные только в престольный праздник
подымают... да еще на войну разве, на большое убийство...
Запыхавшись, юркнул с дороги мальчишка. Тот самый, что знак давал. И
шепотом ближнему:
- Казаки едут!
"Гренадер" ухватил на ходу мальчишку:
- Опять врешь? Голову оторву!
- Разрази меня бог! Глянь за ворота: видно.
Но и глядеть не пришлось: только прислушались, сразу же слышен стал мягкий
стук неторопливых копыт по рыхлому снегу боковой, непроезжей дороги,
перезвон бунчука, стук медных тарелок, залихватская, заливистая казачья
песня.
- Эх, глотки луженые! Опричнина!
Сотня поравнялась с воротами. Два офицера, трубач, песенники. Еще офицер с
фланга сотни, кивающей чубами из-под уральских - мохнатых, огромных -
папах. Косят казаки глаза на рабочих. Качаются за спиною винтовки,
позванивают шашки о стремена, играют в пальцах ременные нагайки.
Гарцуя, горяча коней, казаки - шеренга за шеренгой - заворачивали за угол.