"Сергей Мстиславский. Крыша мира" - читать интересную книгу автора

Мы невольно переглянулись с Жоржем: какое, в сущности, дело до нас
батальонному командиру? Но старший из прибывших, адъютант, немедля рассеял
наше недоумение.
- Вы понимаете, - он закинул руку за аксельбант свободным и чуть
игривым движением и пристукнул шпорой на лакированном сапоге, - мы,
туркестанцы, экскюзе, немного верблюды, конечно. Но отпустить столичных
гостей в далекое странствование по здешним гиблым местам без некоторых,
так сказать, местных проводов - было бы совершенно неколлективно. Тем
более, что... - неожиданно закончил он приятнейшим баритоном: - Тореадор -
солдату друг и брат.
При такой постановке вопроса нам, "тореадорам", ничего не оставалось,
как, в свою очередь, надеть свежие кителя. Мы отправились все пятеро:
офицеры таким же порядком ангажировали Фетисова, Басова и Алчевского.
Батальонный - лысый, грузный, с обвисшими седыми усами полковник -
встретил нас с радушием чрезвычайным. Вокруг стола с чаем, вареньем и
фруктами - без всяких признаков спиртного - сидело человек десять
офицеров, от морщинистого капитана до совсем безусого розово-коричневого
подпоручика. Все - начисто выбритые, парадные. Дело принимало скверный
оборот: что может быть хуже провинциального "раута"?
Разговор, едва завязавшись, сразу перешел на охотничьи темы.
- Вот он, - похвастался батальонный достопримечательным офицером, -
шестерых уже тигров убил. Ей-богу, с места не встать.
"Достопримечательный" - щетинистый штабс-капитан - учтиво и поспешно
вынул изо рта посланный было туда ломоть хлеба с медом.
- Так точно, - подтвердил он густым басом. - Но ничего особенного. У
меня, знаете, штуцер - английской работы: черту лопатку пробьет, будь я
четырежды сукин сын. Из такого ружья убить не штука. А вот был у нас при
команде сартюга - из туземцев здешних - ну совершеннейшее, по-дамски
говоря, дерьмо, так он из паршивенького, изволите ли видеть, мултучка -
кремневое ружьишко - только ишаку под хвост совать, вся от него возможная
поэзия - девятнадцать тигров убил. Как мух! Свидетель Николай-Чудотворец.
Палил бы и сейчас, но погиб безвременно от культуры.
- От культуры? - насторожился Жорж. - Что вы под этим разумеете,
капитан?
- От культуры, - уверенно повторил капитан под одобрительные кивки
товарищей. - Обыкновенной - и даже сверх того: высочайше, так сказать,
утвержденного образца. Дело в том, изволите видеть, что в ознаменование
его деятельности (исключительный, прямо надо сказать, был охотник: водил
нашу команду охотничью - я ей командир - и по кабанам и по тиграм; обложит
зверя - прямо-таки на блюде подает, такая стерва!) подарил ему батальон,
по случаю девятнадцатого тигра, винтовку на замен его мултука. Доволен был
Ахметка - сказом не сказать! "Сколько, - говорит, - тигров бил, всегда
хотел промеж глаз стрелить: боялся - пуля не возьмет. Теперь возьмет:
казенная!" И что бы вы думали! Недели не прошло - обложил тигра. Пошли.
Идем. Я ему говорю: "Ну, твой на сей раз выстрел, Ахметка: винтовку
обновить". Смеется: "Мой выстрел. Своего бога молил, твоего бога молил,
смотри, что будет".
Он, сказать надо, и по религиозной части дошлый был, рассобачий сын.
С отцом Георгием, священником нашим, прямо сказать, друзья. Батя и то
смеялся: "По тигровому, - говорит, - делу нельзя иначе. По божественному