"Борис Можаев. В Солдатове у Лозового" - читать интересную книгу автора

оканчиваться где-то в январе месяце. И все давай, давай, жми во все лопатки!
Лишь бы отсеяться... Небось мужика на закрепленном за ним поле не заставишь
сеять по холоду...
- Да кто с ним считается? Один не захочет - другого пошлют.
- Это бывает, - согласился Лозовой. - А жаль. Вы приглядитесь к нашему
хозяйству; все люди мастеровые, но у каждого есть свое особое пристрастие,
ремесло, свой конек. Вот и надо делать так, чтобы каждый отличался в своем
коронном ремесле. И не дергать его, не кидать с места на место. Дать ему
полную самостоятельность. И все, брат, входит в свою колею: и кукуруза
родится, и молоко дешевое, и трактора в сохранности... У нас вот раньше была
бригада строителей, делала в том числе и колеса, но колхоз без колес сидел.
А сейчас делает колеса один Илья Филатович, и все телеги на ходу. Да какой
ход отменный. Так-то.
И хозяйство каждое должно иметь свою главную специальность, свое лицо.
У нас в иной колхоз напланируют такого, что и по пальцам не перечтешь. Не
колхоз, а универсальный магазин! - он приостановил коня и живо обернулся ко
мне; лицо его озарилось какой-то лукавой, хитроватой и дерзкой усмешкой. -
Может, слышали, как меня склоняют за свиней?
Я невольно улыбнулся, поддавшись его веселому настроению:
- Да, приходилось.
Мне вспомнилось, как второй секретарь обкома Турткарин сердито
отчитывал Лозового заочно: "Председатель заносчивый, избалованный,
недопонимает порой важности отдельных мероприятий, - он сцеплял свои смуглые
маленькие руки и с укором глядел на меня. - Вы понимаете, он ликвидировал
свиноферму?! Птицу не разводит!.."
- А ведь я в самом деле свиноферму ликвидировал. - Лозовой резким
движением поводьев сбивает прядающего коня и смеется. - И кроликов... И
птицеферму порешу. Но нам прощают: мы передовые. - Он вдруг становится
серьезным и, показав хлыстом на дальние в синем мареве высоты, говорит
другим тоном: - Видели, какая красота? Это все наше... Все - луга. Да
какие?! Альпийские! В мире лучших не сыщешь. Самой природой ведено разводить
здесь коров, коней, овец. А мне рекомендуют свиней, кроликов, уток... и даже
черно-бурых лисиц.
- А не боитесь?
- Я человек отчаянный! - Он привстал на стременах и с гиканьем понесся
к селу.


То, что произошло в Солдатове, особенно хорошо понимают сами
колхозники, бывшие бригадиры или заведующие.
- Да ведь у нас тут каждый третий либо бригадиром был, либо учетчиком,
не то кладовщиком или охранником. Особенно мужики, - рассказывала мне бывший
бригадир Фетинья Яковлевна Ракова. - Значит, две мэтэфе было, две конефермы,
две овцефермы, две птицефермы, кроликоферма, - она загибает пальцы, морщинит
лоб и вдруг, рассмеявшись, махнула рукой: - Да нешто все перечислишь!
Разделили мы все это с Толстых - половина его бригаде, половина моей. И
постоянно спорили: тебе близко на фермы ездить, а мне далеко.
- Делать вам нечего было, вот и спорили, - сердито замечает с койки
Ирина Самойловна, сухонькая старушка с каким-то темным пергаментным лицом.
Она лежит в неподвижной равнодушной позе, смотрит в потолок, но,