"Борис Андреевич Можаев. Старица Прошкина" - читать интересную книгу автора

возле колодца, с ведрами в руках. И осталась я опять одна...
В раскрытое окно влетела пчела, покружившись над чашкой с медом, одна
ударила меня в голову, застряла в моих вздыбленных волосах и забилась,
зазвенела высоко и жалобно. Прошкина тотчас бросилась на ее зов; своими
скрюченными пальцами ловко выпростала ее из моих волос, взяла в ладони и
поднесла к губам, приговаривая:
- Да что ты, глупенькая, злобишься? Господь с тобой! Здесь все свои. Ах
ты глу-упенькая! Ну, успокойся, успокойся.
Пчела и в самом деле утихла, поползла по ее широкой растрескавшейся
ладони, взлетела и вылетела в окно.
- Нынче три роя ко мне прилетело. Мне бы взять их, а домиков нету и
сделать не из чего.
- Откуда они взялись?
- Да из соседнего села прилетели. Такие уж теперь хозяева пошли. Эх,
мать их... - Она опять длинно и скверно выругалась, как давеча на бабу. - Не
то чтоб чего вырастить, умножить, - богом данное и то сохранить не умеют.
Вот только бы на чужое зариться. Сколько одних ветел на месте Кустаревки
осталось... Все поспилили. И на мое зарятся. Бывало, я вокруг своего дома
скошу траву, глядишь - воза два сена и набралось. Вот мне и хлеб на зиму. А
теперь запретили. С первесны целой бригадой сюда нагрянули, с косами. Эх,
маленько день-то пасмурный был. А то бы я пчел на них, стервецов, напустила.
Они бы им показали, как чужую траву косить.
- А почему вам не дают здесь косить?
- Да по злобе. Они на меня зубы точат.
- Кто же это?
- Начальники колхозные, мать их...
- Почему?
- Потому что я им покоя не даю. Все плутни их на заметку беру да куда
надо отсылаю. - Она подалась ко мне и сказала тише, сдавленным, сиплым
голосом: - Они все воры. Я знаю. Они думают - я сплю ночами. А я домок на
замок, а сама в Желудевку. Где по задам, где по улицам, да ползком. И возле
амбаров бываю, и под окнами.
Она встала, подошла к подпечнику, засунула глубоко руку, достала
сверточек, развязала тряпицу и подала мне скрученную в трубочку тетрадь.
- Посмотри, здесь у меня все записано.
Я раскрыл тетрадь - химическим карандашом, неровными буквами - где
жирным до черноты, где тусклым было исписано несколько листков.
- Вот здесь читай! - ткнула она пальцем в строку и сама прочла: -
Бригадир Семиглазов ночью двадцать седьмого августа тысяча девятсот
шестьдесят первого года привез пять мешков ржи. Сам таскал мешки в кладовую,
а жена светила. А тридцатого января шестьдесят второго года этот Семиглазов
отвез целый воз ржи на базар. Запись вот здесь. Спрашивается, где взял он
рожь? Украл на току. А пчеловод Колобок принес целый лагун меду
председателю. Вот здесь записано - в ночь на десятое июля. А заведующий
овцефермой барана колхозного съел. Вот что они делают! Сколько одного скота
сдохло! Раньше за такое дело судили. А теперь я пишу, пишу, да все против
меня и оборачивается.
Она снова скрутила в трубочку тетрадь, тщательно обернула ее тряпицей,
завязала крепко и сунула в подпечник.
- Если узнают они про записи, убьют меня ночью.