"Борис Можаев. Власть тайги" - читать интересную книгу автора

куда-то спешили, наваливались друг на друга и клубились темно-бурыми
клочьями. Иногда сквозь их рыхлую толчею проваливалась луна, и тогда видны
были далеко разбросанные друг от друга деревянные дома Хохловки, за ними
похожие на кочки стога сена, а еще дальше матово поблескивал плес
Бурлита... Сережкин и Усков быстро шли по луговой тропинке к реке.
- Как думаешь, доберемся к утру до Переваловского? - спрашивал Ускова
Сережкин.
- Сейчас два часа, светает в пятом... Думаю, доедем.
- Ну, давай, рассказывай по порядку.
- Пришли они, значится, с вечера, засветло еще, вроде как бы на
танцы... - начал торопливо Усков, катя свое полное круглое тело по
тропинке за размашисто шагающим Сережкиным. - Ну, и как водится, зашли ко
мне в магазин, взяли водки. Человек пять их было. Я еще предупредил их:
"Не много ли, ребята, будет три литра-то?" Не твое, говорят, дело. Ты знай
продавай да посапывай. Меня, конечно, задела такая непочтительность, но я
смолчал. Ладно, думаю, что будет дальше? Ушли они. Да, Варлашкин-то
завернулся, скорчил рожу и говорит мне: приготовь, мол, нам местечко,
дружок, мы погулять решили. Я думаю: тебе тот дружок, который на цепи
сидит. Но смолчал. Ушли. А через час, в сумерках, закрываю это я магазин,
слышу, возле клуба кричат. Я туда. Смотрю, дерутся на танцах. Девки с
криком врассыпную, как горох. А потом и ребята наши разбежались. А что они
сделают? Их меньше. К сплавщикам еще со станов подошли, да двое с ружьями.
Ну, они как пальнут, пальнут! Куда тут деваться? У председателя Волгина
собаку убили, а сам он в сопки чесанул, а за ним и мужики. Изобьют ведь! И
пошли они по селу охальничать, заборы ломают, собак бьют. В избу ко мне
вломились. Так я успел во дворе на сушилах спрятаться. В сено зарылся.
Часа два пролежал там. А потом задами пробрался к реке, завел моторку и
вот к вам приехал.
- А когда уезжал ты, они еще в деревне были? - спросил Сережкин.
- Да все там колобродили. А вот и лодочка моя, прошу!
Они подошли к реке. Усков вытащил кол, за который лодка была привязана
на цепь. Вдвоем они столкнули лодку с мели, сели в нее и стали выгребать
на быстрину. Течение подхватило лодку и медленно понесло ее вдоль темных
лесных берегов. Вскоре заработал мотор, стало веселее. По реке Бурлиту от
Хохловки до Переваловского было километров двадцать, и они надеялись
добраться на место происшествия к рассвету. Мотор выбивал ровную
пистолетную дробь, лодку, покачивая, легко несло по течению. На перекатах
волны заливали выхлопную трубу, тогда от кормы веером разлетались брызги,
а трескотня мотора становилась глуше. Усков сидел в корме, навалившись
боком на изогнутый руль, и без конца говорил о том, как "палят из ружьев"
сплавщики. Вдруг мотор несколько раз сильно выстрелил и заглох.
- Свечи замочило, - сказал авторитетно Усков. - Это мы сейчас.
Он засветил фонарик и начал копаться в моторе.
Лодка еще несколько минут с тихим плеском летела по инерции и наконец
застыла. Река в этом месте была широкая, течения не ощущалось. После
грохота мотора стало неестественно тихо, и лишь через некоторое время
Сережкин услышал стрекот кузнечиков, доносившийся с берега, и даже шелест
крыльев и попискивание летучих мышей, которые ловили над рекой невидимую
мошкару. Медленно шли минуты ожидания. Звенел и кусался гнус. Сережкин
хлопал себя широкой ладонью по шее, по лицу, отфыркивался, словно