"Л.Мойзиш. Операция "Цицерон" (часть 1 из 2-х) (мемуары)" - читать интересную книгу автора

от фюрера решения вопроса о том, кто должен заниматься проведением этой
операции.
Потом он снова начал задавать мне вопросы о личности Цицерона.
- Вы знаете этого человека,- сказал он.- Верите ли вы, что он нас не
обманывает?

Я пожал плечами. Кальтенбруннер продолжал говорить, но, казалось,
скорее с собою, чем со мной.
- Понятно, он рискует своей жизнью, если, конечно, не работает на
англичан. С другой стороны, содержание переданных им документов говорит
против того, что он подослан англичанами. Я очень внимательно читал все
ваши сообщения. Рассказ о Цицероне звучит правдоподобно, даже слишком
правдоподобно, на мой взгляд. Я не могу не чувствовать подозрения к этому
человеку. В моем положении это естественно. Расскажите мне eщё раз,
ке.-кое впечатление он на вас произвел. Я хотел бы иметь более ясное
представление о его личности.
- Мне кажется, он авантюрист. Цицерон тщеславен, честолюбив и
достаточно умен, что и позволило ему подняться над своим классом. Вместе с
тем, он не смог проникнуть и в привилегированный класс, который он
ненавидит, но перед которым преклоняется. Быть может, Цицерон сам осознает
противоречивость своих чувств.
Люди, потерявшие связь со своим классом, всегда опасны. Таково мое
мнение о Цицероне.
- Допустим, что все это так,- сказал Кальтенбруннер,- но разве не может
он работать на англичан?
- Возможно. Но у меня на этот счет есть предубеждение. Я нисколько не
сомневаюсь, что если даже Цицерон работает на англичан, то в один
прекрасный день он выдаст себя. До сих пор я не заметил ни малейших
признаков отого. Я уверен, что он тот, за кого себя выдает. Особенно
убедили меня случайно вырвавшиеся у него слова о том, что его отец был
застрелен англичанином.
- Что?! Отец Цицерона был застрелен англичанином? Почему же вы раньше
не сказали об этом? Ведь такой факт может стать ключом к решению всего
дела!
- Но я уже сообщил об этом в своем последнем донесении, которое было
отправлено дипломатической почтой в министерство иностранных дел.
Кальтенбруннер бросил на меня злой пронзительный взгляд. Каждый мускул
его лица, покрытого многочисленными шрамами, был напряжен. В этот момент я
не хотел бы быть его противником.
- Когда ваше донесение было отправлено из Анкары? - почти прокричал он.
- Позавчера.
- Значит, Риббентроп намеренно скрыл его от меня,- процедил он сквозь
зубы и резким жестом бросил в пепельницу недокуренную сигарету. Зловещие
огоньки появились в его глазах, и я подумал, что он с наслаждением задушил
бы Риббентропа собственными руками. Он вскочил, и мне пришлось встать. Я
был поражен и испуган этой внезапной потерей самообладания. Мне
показалось, что гнев Кальтен-бруннера направлен отчасти и на меня.
- Так что же вы знаете о смерти отца Цицерона?
- Когда я последний раз видел Цицерона (это было 5 ноября), я спросил
его, почему он ненавидит англичан. Он не ожидал подобного вопроса, и ответ