"Фарли Моуэт. Кит на заклание" - читать интересную книгу автора

человечества простодушием повела одиннадцать тысяч девственниц в поход
против язычников Святой Земли. Фагундес был, очевидно, великим циником, ибо
эти оголенные ветрами, каменистые острова абсолютно бесплодны, и к тому же
их едва ли можно назвать девственным уголком земного шара.
Но зато море, омывавшее острова, было в те времена далеко не бесплодно.
В нем кишела жизнь. Многочисленные стада тюленей, китов и моржей обитали в
богатых планктоном водах вдоль обрывистых берегов и на прибрежных отмелях. А
рыба! Лосося, трески, палтуса, пикши, морского языка водилось тут столько,
что, даже стоя на берегу, охотники, вооруженные острогами, добывали
множество рыбы - хватало, чтобы наполнить лодки до краев. В ненастье
Юго-западное побережье превращалось в сущий ад, но зато тут имелось немало
удобных бухт; храбрецов, умеющих собирать жатву с морских угодий, здесь ждал
богатый урожай - надо было только не бояться риска.
И начиная со времен Фагундеса, а скорее всего и раньше, европейцы
отважно шли на риск. Баскские китобои промышляли в этом районе еще в начале
16 века; туши загарпуненных левиафанов они вытаскивали на берег, где и
перетапливали китовый жир. Следы баскских жироварен сохранились и поныне. За
басками не замедлили последовать французы. Они ловили треску и строили на
побережье летние базы, самые отдаленные из которых потом служили убежищем
для беглецов с английских кораблей. Французские поселенцы вели весьма
примитивное существование, почти как индейцы племени микмак, перебравшиеся
на остров из Новой Шотландии, когда коренное население Ньюфаундленда,
беотуки, было уничтожено европейскими завоевателями. Французы вступали в
брак с микмаками, а позже к ним стали присоединяться беглые англичане и
ирландцы, не вынесшие рабских условий на английских рыболовных судах,
которые ежегодно посещали восточные и северо-восточные берега Ньюфаундленда;
так на острове возникли люди новой, особой породы.
Это был народ суровый и независимый - иначе он бы просто не выжил.
Будучи изгоями, ньюфаундлендцы не решались селиться большими деревнями. К
тому же для промысла они располагали лишь гребными лодками и уходить далеко
от дома не отваживались; в таких условиях небольшие аутпорты избавляли
рыбаков от борьбы за районы лова.
Поселения в одну-две семьи лепились, точно моллюски, к нависшим над
морем скалам. Рыбакам достаточно было крохотной площадки, чтобы поставить
хижины, и небольшой бухты неподалеку, чтобы укрыть лодки от непогоды. К
концу 19 века на Юго-западном побережье насчитывалось больше восьмидесяти
рыбацких поселков. Каждый из них состоял из нескольких двухэтажных каркасных
домов, окаймлявших бухточку, в которой, точно отдыхающие на воде птицы,
плавали на привязи выводки поджарых плоскодонок и пузатых яликов.
Эти редкие крохотные вкрапления человеческой цивилизации, прилепившиеся
к узкой береговой полосе, часто у подножия отвесных утесов, были отделены
друг от друга многими милями неспокойного моря; но оно же и объединяло
аутпорты, ибо они жили исключительно морем; море заменяло им дороги, оно
любило их и повелевало ими, оно кормило их и убивало.
В глубине острова рыбаки находили лишь безлесные гранитные холмы,
округлые голые громады, но в устьях нескольких рек росли ели и лиственницы,
и когда наступали зимние морозы, люди шли под прикрытие деревьев и жили там
в примитивных бревенчатых хижинах, пока весна снова не посылала их к морю.
Тверда как гранит эта земля, а море холодно как лед; поколения здешних
рыбаков прошли долгую череду испытаний, которые выдержали лишь те, кто сумел