"Татьяна Моспан. Партия в преферанс (Авантюрный роман) (Журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

бабочка билась об абажур настольной лампы. Нелепо как-то жизнь прошла. Быстро
и нелепо. Казалось, только в детстве было что-то настоящее, а сейчас не жил, а
существовал: вернее, прозябал. Сегодня он особенно остро почувствовал свое
одиночество и беспомощность.
Николай поднялся и сделал несколько нетвердых шагов. Надо кончать с этой
дурью, а то и впрямь в сумасшедший дом загремишь, только там могут по
достоинству оценить его закидоны.
Першин нагнул голову и до боли прикусил губу. Упрямая мысль, как заноза,
засела в мозгах и не давала покоя: он сегодня перевернет все в их небольшой
квухкомнатной квартирке, - Николай все ещё продолжал думать о матери как о
живой и до сих пор говорил "их квартира" , - но найдет ответ на мучившие его
вопросы.
Едва принял такое решение, стало легче. Конечно, должно остаться что-то,
подтверждающее или опровергающее его предположения. Сейчас он думал о
предстоящем деле, как о некой математической задаче, которую предстояло
решить. Ему, без пяти минут кандидату физико-математических наук, так было
легче и привычнее.
Вот почему Николай очутился в материнской комнате поздно ночью.
С тех пор, как мать умерла, он не притрагивался к её вещам, оставив все,
как есть. Еще вчера никакие силы не могли заставить его выдвигать ящики
пузатого комода и рыться в шкафу. Сегодня он был просто обязан разобраться со
всей этой чертовщиной, не дававшей жить спокойно. Если не найдет ответа на
мучившие его вопросы сегодня, значит... Значит, этого не произойдет никогда,
жестко закончил он и, полный решимости, приступил к поискам.
Небольшую плоскую коробочку Николай увидел сразу, едва приподнял аккуратно
сложенное белье на полке, она была задвинута в самый угол. Сердце неожиданно
екнуло.
Он приподнял свою находку.
- Ого, маленькая, а тяжелая, - вырвалось у него.
Открыл крышку. Николаевские золотые десятки, тускло поблескивая, ссыпались
ему на руку.
...Сейчас Николай продолжал сидеть на стареньком мамином диване в её
комнате и беззвучно шевелить губами.
- Вот оно как все повернулось, - едва слышно произнес он. - Значит, я
оказался прав, клад все-таки был. Я нашел тогда эти монеты. Мать все знала
и... - Из его груди вырвался вздох. - Знала и молчала.
Он не мог осуждать её.
В углу комнаты стоял набожник с несколькими иконами. Так назывался
домашний иконостас, который достался матери после смерти бабушки Мани. Одна
икона в златотканной ризе особенно привлекала внимание Николая, когда бы он ни
заходил в эту комнату. Икона Николая Угодника старого письма. Мать особенно
дорожила ею. "Чего ты боишься, глупенький, - она подталкивала притихшего
Кольку к набожнику. - Это твой святой, твой заступник, Николай Угодник".
Но икона наводила на мальшишку тоску, он действительно боялся её. Глаза
святого были как живые, казалось, они угадывали самые сокровенные мысли
пацана. Повзрослев, он тоже не особенно любил разглядывать иконостас. Сколько
же слез мать пролила перед Николаем Угодником, молясь за сына!..
После смерти матери приятель по преферансу Славик Доронькин, который знал
Першина с детских лет, просил продать икону, хорошие деньги сулил.
- Ценная "доска", у меня на неё покупатель есть, готов в доллорях всю