"Александр Александрович Мосолов. При дворе последнего императора " - читать интересную книгу автора

императрицы: то они у Ее Величества, то она у них. Долго причины этой дружбы
мне были непонятны. Говорили, что она основана на общем мистицизме и опытах
спиритизма. Я этому верю, не зная других причин.
Хотя по характеру и воспитанию императрица совершенно не походила на
княгинь, получивших чисто русское воспитание в Смольном институте, дружба
эта длилась, на удивление всех, кто о ней знал, вплоть до внезапного конца,
и прежние друзья виделись с тех пор лишь на официальных выходах. Отмечу,
что, невзирая на этот разрыв, государь продолжал дружить с великим князем
Николаем Николаевичем и после его брака с Анастасиею Николаевною.
Причины размолвки Их Величеств с княгинями так и остались для меня
тайною. Предполагаю, что даже Фредерикс не знал хорошо о них.
Мне стало потом известно, что Папюс, один из медиумов, был выслан по
повелению государя. С другим же, Филиппом, долго возились, но и он
впоследствии уехал, после того как наш агент министерства внутренних дел в
Париже Рачковский собрал о нем исчерпывающие сведения. Хотя они были,
безусловно, достоверны, Рачковский меньше чем через год лишился места.
Позже, сколько я слыхал, государю угодно было вернуть ему свое доверие.
Имя Филиппа в отличие от Папюса часто упоминалось в переписке
императрицы в связи с предсказаниями, которым Александра Федоровна, видимо,
придавала большое значение.
Слыхал я и о попытках примирения со стороны черногорок, но,
по-видимому, из этого ничего не вышло.
Еще несколько слов о невероятном окружении Распутина в бытность
государя в Могилеве, в ставке. Уезжая в Румынию, я уже знал, что у старца
есть штат поклонниц, всюду за ним следовавший и его прославлявший. Кроме
Вырубовой там состояли Муня Головина, племянница О. В. Карнович,
впоследствии княгиня Палей, и несколько других. Появилась тогда в печати
фотографическая группа из 10-12 поклонниц Распутина. Я всех их мог бы
назвать.
В последний мой приезд из Ясс я заинтересовался этим штатом, который,
по получаемым мною письмам, имел такое огромное влияние.
Одни мне говорили:
- Чтобы быть милостиво принятым Ее Величеством, нужно обратиться к
Муне.
Другие, наоборот, советовали:
- Нет, серьезнее будет переговорить с княжною Гедройц, главным врачом
(хирургом) госпиталя Ее Величества.
Третьи уверяли:
- Неужели вы не знаете такой-то, старшей сестры? Она подсказывает
императрице назначение на высшие должности.
Я зашел на полчаса на вечер, где присутствовали все эти дамы, и мне
показалось, что нахожусь в сумасшедшем доме, где и хозяева и гости одинаково
страдают манией величия. Я немедленно сбежал. Через день, в бытность мою в
Царском Селе, я слыхал от людей, знавших всю эту компанию, хотя к ней и не
принадлежавших, что все дамы, которых я видел, императрице, действительно,
известны, но, конечно, ни о каком серьезном их влиянии говорить нельзя. В
большинстве это были сестры с приличным именем.
Этот уродливый во всех отношениях кошмар, если и не вокруг, то все же в
соприкосновении с императрицей, заставил меня благодарить Бога, что более не
нахожусь в Петербурге.