"Александр Александрович Мосолов. При дворе последнего императора " - читать интересную книгу автора

были скрывать неудачные распоряжения верховного командования. Страх же
шпионажа был лишь обычным средством сокрытия настоящих причин наших
поражений. Царь, по своей натуре, не высказывал недовольства, которое,
безусловно, накоплялось в нем.
Несмотря на правильное понимание этого периода войны, царь не сделал ни
одного шага, могущего дискредитировать Верховного, до дня отрешения его от
должности: вот почему оно и явилось для всех такою неожиданностью. Скажу
больше: я чувствовал в царе такой наплыв любви к родине и жажды ее величия,
что даже в случае больших удач он не возымел бы приписываемой ему часто
ревности к популярности великого князя. В данном случае подобное чувство
отходило на задний план пред искренним, глубоким патриотизмом. Возвышенность
и сила этого чувства выявились особенно во время заточения государя и не
покидали его вплоть до кончины.
Но одновременно он отлично сознавал и все последствия смены
командования. Нет ничего опаснее во время военных действий как такая смена
начальника, окруженного людьми, ему уже известными и оцененными по
достоинству, и передача его обязанностей другому лицу.
Приходится коснуться вопроса о возложении царем на себя звания
главнокомандующего - одного из самых загадочных и трагических обстоятельств
этой эпохи. Прямолинейное и бескомпромиссное чувство военного долга пагубно
отразилось на судьбах империи.
Продвижение противника в глубь России действовало удручающе на армию и
народ. Царь считал, что своим вступлением в командование он поднимет дух
войск и даст толчок, могущий остановить движение немцев. Конечно, в случае
неудачи он рисковал своим троном, но у него было убеждение в конечной
победе. Успех все бы покрыл, и Россия стала бы всесильною. Мог ли он
предвидеть крушение империи и народные судороги, последовавшие за этою
катастрофою, когда вокруг него никто ясно этого ему не высказывал?
Государь полагал, что он один мог сменить великого князя благодаря
своему знанию командного состава армии. Этим избегалась обычная ломка ее
организации. Заменою же Янушкевича Алексеевым царь надеялся придать иной ход
военным действиям.
С политической точки зрения, государь считал удаление Николая
Николаевича на Кавказ желательным. Оппозиционные элементы, памятуя ту роль,
которую великий князь сыграл пред 17 октября, поддерживая Витте, старались
использовать его имя для своих целей, хотя с тех пор Его Высочество давно
перешел в лагерь самых ярых реакционеров.
Итак, постепенно создалось расхождение между ставкою и монархом. При
замкнутости характера царя мало кто это замечал. Проявилось оно, когда царь
высказал сперва Фредериксу, а затем и другим своим близким созревающее у
него решение принять на себя верховное командование. Граф сразу высказался
против этого намерения по причинам политическим. Но не все окружение царя
последовало примеру министра двора. Главною же сторонницею этого решения
была императрица. Она уже делила людей на черных и белых душою, а вокруг
Николая Николаевича ей чудились черные.
Несмотря на единодушный совет всех членов правительства, перемена
состоялась.
Решение стоило царю дорого. Сочувствия и понимания он нашел мало, но
веление долга, как он его понимал, Николай II исполнил.