"Александр Александрович Мосолов. При дворе последнего императора " - читать интересную книгу автора

- Я бы хотел никогда не выезжать отсюда.
- Что бы Вашему Величеству перенести сюда столицу? - Эта мысль не раз
мелькала у меня в голове.
Вмешалась в разговор свита. Кто-то возразил, что было бы тесно для
столицы: горы слишком близки к морю. Другой не согласился:
- Где же будет Дума?
- На Ай-Петри.
- Да зимою туда и проезда нет из-за снежных заносов.
- Тем лучше, - заметил дежурный флигель-адъютант.
Мы двинулись дальше - государь и я с ним рядом - по узкой дорожке.
Император полушутя сказал мне:
- Конечно, это невозможно. Да и будь здесь столица, я, вероятно,
разлюбил бы это место. Одни мечты...
Потом, помолчав, добавил смеясь:
- А ваш Петр Великий, возымев такую фантазию, неминуемо провел бы ее в
жизнь, невзирая на все политические и финансовые трудности. Было бы для
России хорошо или нет - это другой вопрос.
Более мы к этому никогда не возвращались.
Впрочем, эта антипатия к великому реформатору гнездилась в природе
царя. Известно, как в самом начале царствования депутация всероссийского
дворянства получила памятный выговор. В ответ на приветствие по случаю
вступления на престол (с надеждою о призыве к сотрудничеству) император
сказал краткое слово, заключавшее знаменитую фразу: "Оставьте бессмысленные
мечтания".
Эта первая публичная речь молодого монарха произвела несказанный эффект
на широкие круги, возлагавшие надежду, что Николай II возобновит традицию
реформ, ознаменовавших эпоху его деда Александра II, и столь круто
прерванную его отцом Александром III.

НЕЛЬЗЯ БЫТЬ НЕДОСТАТОЧНО ОСТОРОЖНЫМ

Помню свой разговор с царем о Болгарии: это было в 1912 году.
Болгарская армия начинала выдыхаться после непомерных усилий.
Генерал Радко-Димитриев написал мне с просьбою доложить государю, что
появление русского флота вблизи Константинополя и у малоазиатского побережья
могло бы повернуть весь ход кампании в пользу Болгарии. Я решился доложить
об этом письме.
Царь сперва объяснил мне общее политическое положение, а затем добавил:
- Я жалею Болгарию. Но не могу же я для увенчания ее лаврами рисковать
достоянием России - жизнью своих солдат.
И, подумав, продолжал:
- Нет. Не отвечайте вовсе Димитриеву, чтобы он не пал духом. Я с
большим сочувствием отношусь к Болгарии, и в особенности к ее храброй армии.
Но малейший намек на вмешательство может вызвать европейскую войну. Нельзя
быть в таких случаях недостаточно осторожным...
Сказав это, государь разобрал поводья, и чудный его вороной пошел
крупною рысью. Ехали мы долго молча. Затем царь повторил:
- Да, жаль, что вашим болгарам не могу помочь. Армия их славная.
И перешел на другую тему.