"Владимир Мощенко. "А мальчик действительно был?" (Рассказ) ("Дружба народов" № 10 2002)" - читать интересную книгу автора

венки с черными лентами. Это - с левой стороны. А зато с правой - вот она,
матушка Москва. Сияет. Совсем близкой стала. В смысле наступает и
подступает. Проскочишь переезд - и забудешь обо всем этом траурном вздоре.
Ночью же, доложу вам, все воспринимается как-то по-другому. Уставится на
тебя с овальчика некая Матрена Селиверстовна, упокой Господи ее душу, -
вздрогнешь. Потянет перекреститься.
В общем, стоят они. Длиннющая такая очередь. Некоторые в левый ряд
лезут, то есть на полосу встречного движения. Как, например, этот ловкач,
в "ауди". Вылез он на свежий воздух и сначала - к Сергеичу:
- Эй, кацо, надолго застряли?
Вы догадались, для чего Крыгин понадобился этому лицу кавказской
наружности? Правильно, для того чтобы легче установить прямой контакт с
Элен, которую трудно проглядеть даже в сумерках и даже в этакой ситуации.
- Добрый вечер, - сказал он, да не просто сказал, а с улыбкой, как у
Вахтанга Кикабидзе в роли Мимино (если не считать, что лицо это, несмотря
на молодость, лысовато и поблескивает добрым десятком золотых коронок). -
Меня зовут Датико.
Датико Гогоберидзе. Вас кладбище не пугает?
- Нас ничего не пугает, - говорит Сергеич этому лицу.
А барышня с еще большей определенностью отвечает:
- Отваливай, касатик. Аривидерчи.
И окошко до упора закрыла.
В этот самый миг колонна машин как бы вздрогнула, ожила, загрохотала,
повеселела. Шлагбаум, стало быть, подняли. Все кругом, будто угорелые
какие, засигналили; Крыгин тоже не удержался. И только-только тронулись,
как его джип точно в землю врос. Жмет на газ - ни с места. Чертовщина
какая-то.
- Сломались? - спрашивает с тревогой Элен. - Отчего стоим?
Крыгин хотел было ответить, но неожиданно купола пятипрестольного храма
Преображенья отразили всей своей поверхностью ярчайший зеленый свет,
который лился откуда-то сверху. Сергеич выглянул из окошка - и обмер: этот
зеленый свет уже заливал огромное пространство.
Ни одна машина не двигалась! Ни одна. Вот в чем фортель.
И водители, и пассажиры уже высыпали наружу, вверх смотрят. Каждого как
будто в бочку с фосфором обмакнули. И Сергеич голову запрокинул, хотя,
признаться если, ему почему-то страшно было, как в детском сне. Над ними,
метрах в трехстах примерно, завис летательный аппарат явно не земного
происхождения, по внешнему виду напоминавший две сложенные тарелки
(верхняя, с иллюминаторами, совсем неподвижна, а нижняя, с огонечками,
потихоньку вертится).
Страх, надо сказать, быстро улетучился. И не у одного Крыгина.
- Обычное дело, - говорит ему водитель рейсового автобуса, который
курсирует между Одинцовом и здешней железнодорожной платформой. - По
телеку уже показывали. Кстати, - говорит, - познакомимся: Славик.
- А я так первый раз вижу, - доносится до Сергеича сзади странный
голос. Таких голосов прежде он не слыхал.
Поверите или нет, но Крыгин ничуть не сомневался, кому тот принадлежит.
Оборачивается - и точно: она, Матрена Селиверстовна (1918 - 1978). То
ли с керамического своего овала, перешагнув металлическую ограду, сошла к
ним, на грешную землю, то ли из какого-то... ну, не знаю, как сказать...