"Андрэ Моруа. Прилив" - читать интересную книгу автора

поспешил закрыть глаза, усталость одолела меня, и я уснул.
Меня разбудил шквальный порыв ветра, с чудовищной силой рванувший
самолет. Мне показалось, что наша шаткая опора не выдержала.
- Что происходит? - спросил я.
- Ураган усилился, и вода прибывает - сказал пилот не без горечи. - На
этот раз надежды нет, мсье. Через час море затопит отмель, а с нею... и нас.
Он укоризненно, а может быть, даже и озлобленно, взглянул на
губернатора и добавил:
- Я бретонец и верю в бога... Я буду молиться. Накануне Дюга
рассказывал мне, что губернатор - антиклерикал в силу политической традиции,
тем не менее покровительствовал миссионерам, оказывавшим ему большие услуги.
Теперь на лице Буссара не выразилось ни намерения помешать пилоту, ни
желания последовать его примеру. В эту минуту раздался треск: порыв ветра
расщепил пальму, росшую слева. Наши минуты были сочтены. И вот тут-то Жизель
без кровинки в лице в каком-то безотчетном порыве страсти бросилась к
молодому подполковнику:
- Раз мы обречены, - сказала она, - я хочу умереть в твоих объятиях.
И, повернувшись к мужу, добавила:
- Простите меня, Эрик... Я старалась, как могла, уберечь вас от этого
горя до тех пор, пока... Но теперь все кончено и для меня, и для вас... Я
больше не в силах лгать.
Подполковник встал, дрожа как лист, и пытался отстранить от себя
обезумевшую женщину.
- Господин губернатор... - начал он.
Вой урагана помешал мне расслышать конец фразы. Сидя в двух шагах от
Жизели и подполковника, губернатор как завороженный не сводил глаз с этой
пары. Губы его тряслись, но я не мог понять, говорит ли он что-то или
безуспешно пытается овладеть голосом. Он побледнел так сильно, что я
испугался, как бы он не лишился чувств. Самолет, который теперь удерживало
на земле только одно крыло, застрявшее в ветвях правой пальмы, трепыхался на
ветру, точно полотнище знамени. Мне следовало бы думать о смертельной
опасности, которая нависла над нами, об Изабелле, о близких, но все мои
мысли были поглощены спектаклем, разыгрывавшимся на моих глазах.
Впереди - коленопреклоненный пилот, повернувшись спиной к остальным
участникам этой сцены, бормотал молитвы. Подполковник - сердце которого, как
видно, разрывалось между любовью, повелевавшей ему заключить в объятья
молящую женщину, и мучительной боязнью унизить начальника, которого он,
несомненно, почитал. Что до меня, то, съежившись в кресле, чтобы
предохранить себя от толчков, я старался сделаться совсем незаметным и как
можно меньше стеснять трех участников этой драмы. Впрочем, я думаю, они
просто забыли о моем присутствии.
Наконец губернатору удалось, цепляясь за кресла, приблизиться к жене. В
этой страшной катастрофе, в которой разом гибли и жизнь его и счастье, он
сохранял удивительное достоинство. Ни тени гнева не было в его прекрасных
чертах, только в глазах стояли слезы. Очутившись рядом с женой, он оперся на
меня и с надрывавшей душу нежностью произнес:
- Я ничего не знал, Жизель, ничего... Идите ко мне, Жизель, сядьте со
мной... Прошу вас... Приказываю вам.
Но она, обвив руками подполковника, пыталась привлечь его к себе.
- Любимый, - говорила она. - Любимый, зачем ты противишься? Ведь все