"Уильям Моррис. Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия" - читать интересную книгу автора

привезти его к вам. Вы знаете больше коголибо другого, что произошло за
последние двести лет... Кто там?
И он снова повернулся к двери. Мы услышали снаружи шаги, дверь
отворилась, и вошла очень красивая молодая женщина. При виде Дика она
остановилась на пороге, вспыхнула, как роза, и тем не менее посмотрела ему
прямо в глаза. Дик глядел на нее в упор, нерешительно протянув руку, и все
лицо его выражало необыкновенное волнение. Прадед поспешил вывести их из
замешательства и с веселой старческой улыбкой сказал:
Дик, мой мальчик, и моя милая Клара, мне кажется, что мы, старики,
мешаем вам. Я понимаю, что вам многое нужно сказать друг другу. Пойдитека
наверх в комнату Нельсона, он кудато ушел. Стены его комнаты теперь
уставлены сверху донизу средневековыми книгами, и они послужат приятным
фоном для вас и для вашего возрождающегося счастья.
Девушка взяла Дика за руку и увела из комнаты, глядя прямо перед собой,
но легко было понять, что покраснела она
от счастья, а не от досады, ибо любовь застенчивее, чем гнев.
Когда дверь за ними закрылась, старик повернулся ко мне, продолжая
улыбаться:
По правде сказать, дорогой гость, вы окажете мне огромную услугу, если,
как говорится, развяжете мне язык. Моя любовь к разговорам не покидает меня,
скорее даже растет, и хотя мне отрадно любоваться этими молодыми людьми и их
любовной игрой, которую они ведут так серьезно, как если бы судьбы мира
зависели от их поцелуев (а ведь это иногда так и бывает), все же я не думаю,
чтобы мои рассказы о прошлом могли быть им интересны. Последний урожай,
рождение последнего ребенка, последний завиток, сделанный рукою резчика все
это для них представляет историю. Когда я был молод, дело обстояло иначе,
потому что тогда не было подобной уверенности в мире и постоянном
благоденствии, как теперь. Итак, не желая подвергать вас допросу, я позволю
себе все же спросить вас об одном должен ли я смотреть на вас как на
исследователя, который хоть немного осведомлен о нашей современной жизни,
или как на человека, приехавшего из страны, где сами основы жизни не имеют
ничего общего с нашими? Знаете ли вы чтонибудь о нас?
Он внимательно посмотрел на меня с растущим недоумением, и я тихо
ответил ему:
Я лишь настолько знаю вашу современную жизнь, насколько мог охватить ее
взором по пути из Хэммерсмита сюда, а также по ответам Ричарда на мои
вопросы, большинство которых он с трудом понимал.
Старик улыбнулся на это и сказал:
Тогда я буду говорить с вами так, как если бы вы были...
...с другой планеты, докончил я.
Старик, который так же, как Дик, носил имя Хаммонд, снова улыбнулся и,
повернувшись, предложил мне массивное дубовое кресло. Заметив мой взгляд,
остановившийся на резьбе этого кресла, он промолвил:
Да, я очень привязан к прошлому, моему прошлому, подчеркнул он. Эта
мебель приобретена еще до моего рождения, ее заказывал мой отец. Если бы эти
вещи были сделаны за последние пятьдесят лет, конечно, работа была бы более
искусной. Но я не думаю, чтобы тогда я любил их больше. Мы как бы начинали
жизнь сначала, это было время горячих голов и быстрых решений... Но я опять
заболтался. Спрашивайте меня, спрашивайте, о чем хотите, дорогой гость! Раз
уж я не могу не говорить, пусть моя болтовня пойдет вам на пользу.