"Уильям Моррис. Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия" - читать интересную книгу автора

Итак, сказал я, вернемся к детям. Когда они овладели чтением и письмом,
разве они не учатся чемунибудь другому, например, языкам?
Конечно, ответил он. Иногда даже еще не умея читать, они уже говорят
пофранцузски. Это язык наиболее нам близкий на нем говорят по ту сторону
пролива. Затем дети учатся и немецкому языку, на котором говорят во многих
общинных школах и колледжах континента. Эти языки преобладают и на островах
наряду с английским, валлийским, ирландским, который представляет собой
разновидность валлийского. Дети легко усваивают языки, потому что их хорошо
знают родители. Кроме того, наши гости изза моря часто привозят своих детей,
и, играя друг с другом, малыши легко перенимают разговорную речь.
А древние языки? спросил я.
Латынь и греческий обычно изучают вместе с новыми языками, ответил он,
если хотят узнать их лучше.
А история, спросил я, как вы преподаете историю?
Если человек умеет читать, он читает, конечно, то, что его интересует.
И он легко может найти когонибудь, кто посоветует ему, что лучше всего
прочесть по тому или другому предмету, или объяснит непонятное место в
книге, которую он читает.
Чему же они еще учатся? Я не думаю, чтобы все изучали историю, сказал
я.
Нет, нет, ответил Дик, некоторые совсем равнодушны к ней. По правде
сказать, я не думаю, чтобы многие ею интересовались. Я слышал от прадеда,
что история волновала людей преимущественно в период тревог, распрей и
борьбы, а вы сами знаете, прибавил мой друг с приятной улыбкой, как далеко
мы от этого ушли. Многие изучают вопросы устройства мира, причины и
следствия разных явлений словом, естественные науки у нас процветают.
Другие, как вы сами слышали от нашего Боба, занимаются математикой. Нет
смысла подавлять естественные наклонности человека.
Неужели дети изучают все это? спросил я.
Это зависит от того, ответил он, кого вы считаете детьми, и вы должны
помнить, до какой степени дети различны. Обычно они читают не очень много,
чаще всего книги о приключениях. Это продолжается приблизительно до
пятнадцатилетнего возраста. Мы не поощряем раннего увлечения книгами, но вы
часто можете встретить детей, стремящихся к книге с малых лет. Это может
быть не особенно хорошо, но удерживать их бесполезно. Впрочем, в большинстве
случаев такое увлечение длится недолго, и к двадцати годам они
выравниваются. Дети почти всегда стремятся подражать взрослым, и если
ребенок видит людей, занятых нужным и вместе с тем интересным трудом,
например, постройкой дома, мощением улицы, садоводством, он именно к этому и
станет тянуться. Поэтому я не думаю, чтобы нам следовало опасаться слишком
большого числа ученых людей.
Что мне было на это отвечать! Я сидел молча, боясь какогонибудь нового
недоразумения. Но при этом смотрел во все глаза. В ожидании центральной
части Лондона я старался представить себе, на что она стала теперь похожа.
Мой спутник, однако, не хотел расстаться с предметом нашего обсуждения
и задумчиво продолжал:
В конце концов не такая уж беда, если часть молодежи посвятит себя
науке. Приятно видеть, как эти люди любят свою работу, которая сейчас не
очень популярна. Между нами говоря, ученые в большинстве очень милый народ,
такие тихие, мягкие, скромные, а в то же время они так ревностно стараются