"Уильям Моррис. Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия" - читать интересную книгу автора

успели уже подрасти с тех пор, как в тысяча девятьсот пятьдесят пятом году
дома были снесены. Дорогой сосед, продолжал неугомонный ткач. Если вы знали
лес уже давно, не можете ли вы мне сказать, правда ли, будто в девятнадцатом
веке деревья подстригали?
Этот вопрос задел меня за живое, археология и естественная история были
моей слабой стрункой, и я попался в ловушку, забыв, где я и с кем
разговариваю.
Итак, я стал рассказывать, а одна из девушек, самая миловидная, которая
занималась тем, что разбрасывала по полу веточки лаванды и других душистых
трав, подошла ближе послушать и, став за мной, положила мне на плечо свою
руку, держа в ней растение, которое я называл мелиссой. Его сильный, сладкий
аромат напомнил мне дни моего детства, наш огород в Вудфорде и большие синие
сливы, которые зрели у стены за грядкой манника. Всякий поймет, какие
чувства пробудили во мне эти воспоминания.
Когда я был мальчиком, начал я, и еще долгое время спустя, весь лес, за
исключением той его части, что около Высоких буков, и той, что около
охотничьего домика королевы Елизаветы, состоял преимущественно из
подстриженных грабов и кустов остролиста. Когда же около двадцати пяти лет
назад он перешел к лондонскому муниципалитету, уход за ним, лежавший на
обязанности местной общины, прекратился, и лес был предоставлен самому себе.
Я не видал этой местности вот уже много лет. Впрочем, один раз мы, члены
Лиги, отправились в увеселительную экскурсию к Высоким букам. Меня поразило,
как все здесь было застроено, как все переменилось. А недавно мы слышали,
что там хотят разбить парк. Но вы говорите, что застройка прекращена и лес
снова окреп. Это для меня очень радостная весть. Только, знаете ли...
Тут я вдруг вспомнил названную Диком дату и запнулся в смущении.
Любознательный ткач не заметил моего замешательства и, словно сознавая, что
нарушает правила хорошего тона, поспешил спросить:
Но скажите, сколько же вам лет?
Дик и хорошенькая девушка расхохотались, как бы
стараясь оправдать этот вопрос эксцентричностью Роберта.
Перестань, Боб, все еще смеясь, сказал Дик. Не годится так допрашивать
гостя. От великого ученья ты поглупел. Ты напоминаешь мне радикально
мыслящих сапожников в нелепых старых романах, которые, по словам авторов,
готовы были уничтожить всякую учтивость, признавая только утилитарное
образование. Я начинаю думать, что ты так забил себе голову математикой и
так зарылся в идиотские старые книги по политической экономии хаха! что
совсем забыл, как надо себя вести. Тебе и вправду пора взяться за
какойнибудь физический труд на свежем воздухе, чтобы ветер сдул паутину с
твоих мозгов!
Ткач только добродушно рассмеялся в ответ, а девушка подошла к нему,
потрепала его по щеке и сказала со смехом:
Бедный малый, таким уж он родился!
Я был немного озадачен, но тоже рассмеялся отчасти за компанию, отчасти
потому, что их спокойная веселость и добродушие доставляли мне большое
удовольствие. И, прежде чем Роберт успел придумать слова извинения, я
сказал:
Соседи (я перенял у них это слово), я ни сколько не возражаю против
ваших вопросов, когда я в состоянии ответить на них. Расспрашивайте меня
сколько угодно, это мне только приятно. Если хотите, я расскажу вам все, что