"Уильям Моррис. Вести ниоткуда, или Эпоха спокойствия" - читать интересную книгу авторачто в одной из причаленных лодок лежит человек. Лодка его была крепким на
вид суденышком, явно предназначенным для купальщиков. Человек кивнул мне и поздоровался, будто ждал меня. Без дальнейших объяснений, я спрыгнул к нему в лодку, и он преспокойно стал грести, а я готовиться к купанью. Пока мы плыли, я взглянул на воду и не мог удержаться, чтобы не сказать. Какая сегодня прозрачная вода! Разве? возразил он. Я этого не заметил. Вы знаете, прилив всегда немного мутит воду. Гм, усомнился я. Мне случалось видеть очень мутную воду даже при слабом приливе. На это он промолчал, но, видимо, был удивлен. И когда он остановил лодку, гребя только, чтобы удерживать ее против приливного течения, я разделся и без лишних слов бросился в воду. Вынырнув, я повернулся против прилива и, естественно, искал глазами мост. Но то, что я увидел, так поразило меня, что я перестал работать руками, захлебнулся и опять ушел в воду. Вынырнув снова, я поплыл прямо к лодке. Мне необходимо было задать моему лодочнику несколько вопросов, настолько необычен был вид реки. Правда, глаза мои были залиты водой, но к этому времени я совершенно избавился от сонливого и дурманного состояния и снова мог отчетливо мыслить. Пока я поднимался по сброшенной мне лодочником лесенке, а он, протянув руку, помогал мне влезть в лодку, нас стремительно понесло по направлению к Чизику, но лодочник быстро подхватил весла, повернул лодку обратно и сказал: Недолго купались, сосед! Может быть, вода сегодня кажется вам холодной после путешествия? Высадить вас здесь на берег, или вы желаете прокатиться Его речь так мало походила на то, что я ожидал услышать от хэммерсмитского лодочника, что я вытаращил на него глаза. Пожалуйста, ответил я, немного задержите лодку здесь, я хотел бы хорошенько оглядеться. Извольте, ответил он. Здесь не менее красиво, чем у Барн Элмс{6}; поутру везде хорошо. Мне нравится, что вы рано встали; еще нет и пяти часов. Если меня удивил вид берегов, то не менее удивил и вид лодочника, особенно теперь, когда я смотрел на него с ясной головой и ясными глазами. Это был красивый молодой человек, с особенно приятным и приветливым выражением глаз; выражением, совершенно новым для меня тогда, хотя я потом скоро к нему привык. Волосы у него были темные, на лице золотистый загар. Он был хорошо сложен, силен и, повидимому, привык к физическим упражнениям. В его внешности не было ничего грубого, и он был очень опрятен. Его одежда весьма отличалась от современной и скорее годилась для картины из жизни четырнадцатого века. Костюм был простого покроя, но из добротной синей ткани и без единого пятнышка. Я увидел на юноше коричневый кожаный пояс и обратил внимание на пряжку из вороненой стали, прекрасной чеканной работы. Одним словом, предо мной был на редкость изящный и мужественный молодой джентльмен, который, как я решил, только шутки ради разыгрывал роль лодочника. Я считал себя обязанным завести с ним разговор и потому указал ему на Сэррейский берег{7}, где виден был ряд легких дощатых помостов, спускавшихся в воду. На верхнем конце каждого помоста был установлен ворот. На что, собственно, это нужно здесь? Если бы мы были на Tee{8}, я бы |
|
|