"Тони Моррисон. Не бойся (= "Жалость")" - читать интересную книгу автора

Как во время, так даже и после разгоревшейся повсюду грызни и дележки,
смысла узнавать, кто в данный момент претендует на ту или иную местность, за
кем числится тот или иной форпост, в общем-то, не было. Вдобавок к
непостоянству некоторых туземных вождей (которым, если разобраться, все
здесь и принадлежало), часто не проходило и года, чтобы то та, то другая
территория вдруг не потребовалась церкви, подконтрольной той или иной
могущественной компании, или не перешла в частную собственность,
превратившись в монарший дар сыну либо фавориту. Поскольку претенденты на
землю непрестанно менялись, оставляя по себе память только в виде помет на
купчей грамоте, чехарде названий городов и фортов Джекоб внимания не уделял,
а то ведь в ней и впрямь черт ногу сломит: Форт-Оранж - Форт-Олбени -
Форт-Фредерик - Бивер-вик; Форт-Амстердам - Нью-Амстердам - Нью-Йорк -
Нью-Оранж и опять Нью-Йорк... Сам он географию проходил не по названиям, а
ногами - следуя путями, ведущими из земель индейцев алгонкинов по реке
Саскуэханне и Чесапикскому заливу во владения племен ленапе, причем начал
давно, во времена, когда местные черепахи все как одна были старше тутошних
городов. На парусном баркасе спускался по Южной реке в залив, на берег
которого высаживался, отыскивал деревню, договаривался с индейцами, какой из
троп держаться, и ехал дальше верхом, стараясь не наследить в их посевах
маиса и с опаской минуя охотничьи угодья; всегда вежливо просил разрешения
заходить в деревни - как в большие, так и совсем крохотные. В наперед
известном месте поил лошадь и обходил опасные болотины, по краям поросшие
сосной. Ориентировался по знакомому пригорку с дубовой рощицей, по брошенной
берлоге, а то и по внезапно донесшемуся запаху смолы, ибо все это вещи не
просто важные - без них вообще пропадешь. Пусть край дикий, пусть
неустроенный, Джекоб всегда знал, в каком месте соснового мелколесья, после
какого болота начнется наконец-то Мэриленд, ныне всецело принадлежащий
королю.
По поводу хождений своих в эту крепкую, обручем единовластного
правления схваченную провинцию он испытывал чувства разнородные и одно к
другому притирающиеся со скрипом. За колонии, лежащие на побережье севернее
и южнее, то и дело друг с другом спорили и дрались нации-претенденты,
вследствие чего обычно и происходило очередное переименование, но перемены
положения, при котором промыслы и ремесла там развивались только те, что
требуются победившей нации, не происходило, зато в провинции Мэриленд
разрешалось все, даже торговля с заграницей. А это для рядового колониста
хорошо, для торговца еще лучше, а уж для посредника и финансиста лучше не
придумаешь. Но до чего там все пропитано римским духом! Папежские священники
напропалую разгуливают по городам, чуть не все площади которых уставили
своими помпезными храмами, да и у каждой туземной деревни на задах - глядь,
зловеще затаилась католическая миссия. Подмяли под себя все:
законодательство, суды, ремесла... Источающие соблазн женщины в туфлях на
высоком каблуке разъезжают в повозках, влекомых - кем бы вы думали? -
десятилетними негритятами! Ложь, грязь, распущенность, коварство... Папежи -
они папежи и есть. Блудницу римскую отринь - не так ли завещал нам сожженный
в Смитфилде во времена королевы Марии преподобный Джон Рождерс? В сиротском
приюте младшие дети всем классом заучивали по букварю его строки: Из рук ее
не пей! / Ее кощунственных святынь / Беги в душе своей. Сие не значит,
конечно, что с папежами нельзя торговать; довольно часто Джекобу даже
удавалось брать над ними верх, тем более здесь, где табак и рабы так друг с