"Тони Моррисон. Джаз " - читать интересную книгу автора

покупок для мужей, и те пойдут рыскать по базару, и вернутся нагруженные как
верблюды, а на кухнях висят простыни, потому что снегопад и на улицу их
нельзя, и они висят, как декорации на спектакле про волхвов в воскресной
школе.
______________
* Фей - белый (негр, презр.).

Молодые здесь не так молоды, а средний возраст вообще отсутствует.
Шестьдесят, да что там шестьдесят, сорок, это максимум, из-за чего стоит
волноваться. Если кто доживает до этих лет или, чего доброго, становится по-
настоящему старым, то сидят они себе и наблюдают за тем, что происходит, как
будто это какой-нибудь пятицентовый фильм с киножурналом. А то начинают
соваться в чужие дела, совершенно до них не касающиеся, хотя сами не в
состоянии и имена-то запомнить тех людей, в чьи судьбы они суют нос, а
делают это просто ради того, чтобы поговорить, услышать собственный голос и
позлорадствовать, глядя на чужое огорчение. Хотя я знала некоторые
исключения. Пожилых людей, например, которые не шлепали детей только за то,
что почему бы и не шлепнуть, но берегли силы на что-нибудь более важное.
Последний роман с множеством улыбок и маленьких подарков. Или уход за старым
другом, который бы зачах без этого. А иногда вся жизнь идет на то, чтобы
скрасить день и устроить на ночь человека, с которым прожито много лет.
На Ленокс-авеню, в квартирке Вайолет и Джо Трейсов, комнаты как пустые
птичьи клетки с наброшенными на них покрывалами. И лицо мертвой девушки,
преследующее их по ночам. Они по очереди откидывают одеяла, поднимаются с
продавленного матраса и крадутся на цыпочках по холодному линолеуму в
гостиную, чтобы уставиться на то единственно живое, что еще, кажется,
присутствует в этом доме: фотографию дерзкой, неулыбчивой девушки на
каминной полке. Если приходит Джо, выгнанный одиночеством из-под бока жены,
лицо смотрит на него без надежды и сожалений, это-то отсутствие укоризны и
будит его по ночам с тоской по ней. Она не тычет в него обвиняющим перстом,
и губы не кривятся в осуждении. Ее лицо спокойно, великодушно и дружелюбно.
Но если приходит Вайолет, фотография совсем другая. Девичье лицо становится
жадным, высокомерным и очень ленивым. Уж эта любительница снимать сливки с
чужого молока не станет ни ради чего трудиться, а спокойно приберет, что
плохо лежит на чужом трюмо и бровью не поведет, если ее застукают. Лицо
ехидны, тихонько пробирающейся на твою кухню, чтобы брезгливо вымыть вилку,
положенную у тарелки. Обращенное внутрь лицо - оно видит только себя. Ты
здесь потому, написано на нем, что я смотрю на тебя.
Два или три раза за ночь, по очереди прокрадываясь в комнату посмотреть
на снимок, они произносят ее имя. Доркас? Доркас. В темных комнатах
становится еще темнее: в гостиной, чтобы увидеть ее лицо, приходится
зажигать спичку. Рядом столовая, две спальни и кухня - все комнаты
расположены в глубине здания, в их окна не заглядывает луна и свет уличного
фонаря. Лучше всего освещена ванная, она выступает наружу, и в нее попадают
лучи полуденного солнца. Вайолет и Джо обставили свои комнаты так, что они,
конечно, может и не похожи на обложки "Современного жилища", зато
приспособлены для нормальной жизни: можно ходить по квартире, ни на что не
натыкаясь, сесть, где тебе хочется, и заняться чем надо. А то знаете, как
некоторые любят задвинуть стул или стол куда-нибудь в угол, чтобы красиво
смотрелось, да кому это нужно, забираться в угол, да еще и сидеть там? У