"Сергей Морозов. Иоган Себастьян Бах (Серия "Жизнь замечательных людей")" - читать интересную книгу автора

уроками музыки, а там занимались ею пять часов в неделю, Себастьян, как
видим, получил хорошую подготовку в своем фамильном ремесле. Упомянем к
слову, что еще в Эйзенахе он участвовал в бродячем хоре для "фигурального
пения": в праздничные дни школьные певчие ходили по домам горожан и в
предместьях, распевали мотеты - так назывались несложные кантаты. Этот хор
возник в эйзенахской школе будто бы в 1600 году, а бродили школьники-певчие
в тех же местах, где хаживал когда-то юный Лютер.
В жизнеописаниях Баха, даже кратких, едва ли уже не вошло в обычай
недобрым словом упоминать о попечителе братьев Иоганне Христофе как
педанте-наставнике. Он прослыл недалеким церковным органистом, исполнявшим
из месяца в месяц, из года в год в ордруфской кирке одни и те же прелюдии и
хоральные мелодии. Даже за органом видится он сидящим чопорно, опасаясь
прибавить к музыке лишний форшлаг или какую-либо украшающую мелодию фигуру.
Да, Христоф не принадлежал к создателям музыки или виртуозам. Но, три года
проучившись у знаменитого Пахельбеля, он, конечно же, знал толк в ремесле и
знал музыкальную литературу. Биограф Иоганна Себастьяна Форкель со слов
современников писал, что у Христофа был том нот с произведениями знаменитых
в ту пору авторов, "Под руководством брата, - сообщает Форкель о Себастьяне,
- он приобрел основные навыки игры на клавире (запомним: отец обучал
скрипичной игре! - С. М.). Любовь и склонность к музыке исключительно
проявлялись в маленьком Себастьяне уже в младенческие годы. Музыкальные
пьесы, которые предлагал ему для исполнения брат, он изучил в совершенстве в
короткое время". Жадная любознательность мальчика могла пугать Христофа. В
свои двадцать пять лет тот знал уже из опыта Бахов, как опасно искушать
церковное начальство новшествами в музыке. Себастьяна тянет к великой
музыке, повседневная же церковная служба - это ремесло, угодное магистратам
и консисториям.
Тень на старшего брата бросает рассказываемая во всех биографиях
Себастьяна такая история. Будто бы жажда музыкальных познаний толкнула
Себастьяна на невинный обман, как пишет Форкель. Редчайшая для того времени
тетрадь с нотами произведений Пахельбеля и других знаменитых композиторов
хранилась Иоганном Христофом в шкафу за решетчатой запирающейся дверцей.
Строго-настрого было запрещено младшим играть эти пьесы - кто знает, куда
поведет такое увлечение!
Маленький Бах упрям. Он попробовал: если просунуть сквозь решетку руку,
то, свернув тетрадь в трубку, можно вытащить ее из шкафа. Дождавшись лунной
ночи - о том, чтобы зажечь свечу, и думать нельзя было! - он вытащил
тетрадь. И, как гласит предание, стал страница за страницей переписывать
композиции, влекущие своей тайной. Спустя шесть месяцев с таким трудом
добытое сокровище было переписано маленьким музыкантом. Христоф раскрыл
обман ослушавшегося Себастьяна ж безжалостно отобрал рукопись...
Соответствует ли истине эта семейная история? Нужно было быть очень
доброжелательной к маленькому музыканту самой луне, чтобы в течение целого
полугодия в дни полного своего свечения разгонять облака и часами прилежно
освещать комнаты Себастьяна, может быть, приостанавливая для того даже свой
ход на небосклоне! Предание малодостоверно, но его нельзя обойти в книге о
Бахе: это лишь одна из множества историй, долгое время заменявших подлинные
факты из жизни композитора, удостоверенные документами и свидетельствами
современников.
Иоганн Христоф добросовестно обучал младшего брата технике игры на