"Сергей Морозов. Иоган Себастьян Бах (Серия "Жизнь замечательных людей")" - читать интересную книгу автора

Часами он не покидал запертого на засов храма. Инструмент с двумя
ручными клавиатурами и ножной был превосходен. Без парика и камзола, коротко
остриженный, в рубахе и жилете, в башмаках, удобных для работы, Себастьян
походил больше на мастерового, чем на степенного церковного органиста. Он
упражнялся в приемах игры, искал новые комбинации постановки пальцев, иногда
входя в противоречия с принятыми правилами. Он упражнял ноги. Люнебургский
Бем сочиняя органные произведения преимущественно для работы на ручных
клавиатурах; педаль не имела у него самостоятельного значения. И техника
исполнения мало отличалась от игры на клавесине. Старый Рейнкен виртуозно
работал ногами, и это особенно восхищало Себастьяна в искусстве гамбургского
органиста.
В арнштадтской церкви он импровизировал, достигая легкости исполнения
на клавишах педали. Иногда вел мелодию без участия рук, в быстром темпе, со
всенарастающей мощью и любовался гулкими звучаниями, заливающими сумерки
храма и галереи, протянувшейся вдоль стен. И снова вводил в действие пальцы
рук, легко скользя ими по клавишам мануалов. Зажигал свечи у пюпитра; они
стоили дорого, и Себастьян довольствовался иной вечер одной-двумя. Пламя
свечей не преодолевало сумрака и отбрасывало огромную неспокойную тень
музыканта в пространство, заполняемое густыми звуками труб.
Уставал служитель, орудующий мехами; он молчаливо-удивленно следил за
не знающим устали господином органистом. Сколько же шумит в пустой церкви
этот новый кантор...
Кончая игру, Себастьян частенько давал послушному и терпеливому служке
грош-другой, тот покорно кланялся и потом в кабачке, наверно, рассказывал о
непонятном упрямце, просиживающем дни и вечера на деревянной скамье. Но он
был доволен и, пропустив стаканчик вина, хвалил преданность господина
органиста святому Бонифацию, чье имя издавна носила церковь.
Заходил в церковь настоятель. Он садился так, чтобы был виден органист.
В часы богослужений он слышал умиротворенные молитвенным настроением
мелодии, в эти же минуты инструмент извергал непривычны" для церкви каскады
звуков. Пастор считал себя вправе задавать вопросы, чтобы сгладить
недоумение, но органист не всегда отвечал на них в угодном пастору духе.
Впрочем, настоятель был покладист и не обижался. Построенная лет
двадцать пять назад церковь мало посещалась горожанами; старый, обветшавший
орган удручал прихожан. Теперь заметны перемены. Новый инструмент прекрасно
звучит у этого молодого Баха, церковь посещают и горожане других приходов,
наезжают и из окрестных селений. Конечно, ему, настоятелю, было бы
спокойнее, если бы музыку исполнял более послушный органист и кантор.
Звучали бы хоралы и мотеты, канонизированные временем. Потребности прихожан
в музыке скромные, им даже приятно слышать знакомое, повторяемое из года в
год, звучащее без выдумок и хитростей, это утверждает их в собственном
достоинстве: нам все известно. Вдохновение же, не контролируемое
послушанием, может повести к соблазнам, породить искушения и усложнить
мирную жизнь пастырей.
Но этот органист с упрямым подбородком, с открытым взглядом, уверенный
в своем ремесле, все-таки рушит привычные ограничения.
Вот и сейчас, в вечернюю вору, невообразимое творят в своем движении
руки и ноги музыканта. Что ж, пусть не всегда звуки органа ласкают ухо
настоятеля, молодой органист воистину находка для города.
Пастор покидает храм, а за стенами запертой церкви еще клубятся глухие