"Фотина Морозова. Заглохший пруд" - читать интересную книгу автора

Фотина Морозова

Заглохший пруд


Если бы мальчик Клаус, встретивший представителя тайного народца,
проживал где-нибудь в другой местности, соседи и сородичи могли бы не
поверить ему - а если поверить, то счесть происшествие за чудо.
Но слишком вдревле была заселена местность, где народ трудолюбив, а
закаты ложатся на обильные поля и стада тучных коров. На том месте, где ныне
пролегает крупное шоссе, а во времена Клауса смыкались деревни, населенные
прилежными и небуйными обитателями, возвышался когда-то лес, в котором дикие
германцы в шкурах и шлемах, так не похожие на тех, кто носит шляпы, штаны и
жилетки, остановили натиск римлян, прыгая с деревьев на организованных
воинов Квинтилия Вара и перерубая горло мечом. Слишком издревле велось
обитание здесь - поэтому было бы неправдоподобно, не сохранись в живых
преданиях некоторой памяти о тех, кто населял эту землю еще до германцев - и
вообще до людей...
Первые признаки явились посреди полнейшего спокойствия. Ни с того, ни с
сего взял моду лаять по ночам старый умный Цезарь - служака Цезарь, от
которого раньше невозможно было добиться лишнего звука. Да, Цезарь - это уж
не какой-нибудь вам пустолай, позвольте заметить!
- Цезарь становится стар, - говорила госпожа Дамменхербст.
- Должно быть, ежи или хомяки, - оправдывал доброго товарища господин
Дамменхербст.
- Ежи? - подскакивал с места их сын Клаус. - Я изловлю ежа: пусть не
донимает нашего Цезаря!
Цепной пес, опустив на передние лапы вислые уши, поскуливал, словно
извиняясь перед хозяевами. А потом все начиналось сызнова. Зажиточный
крестьянин, господин Дамменхербст, по четыре раза за ночь, вооруженный
кремневым ружьем, выскакивал во тьму, в полной уверенности, что воры
покушаются на его запасы зерна в амбаре, или ласка, а не то лисица, роет
подкоп в курятник. Однако запасы и домашняя птица оставались в
неприкосновенности.
Напротив, казалось, чьи-то таинственные визиты полезны для хозяйства.
Куры лучше неслись, у коров гладко блестела начищенная скребницей шерсть, а
на их задних ногах и вымени не замечалось и следа навоза. А наичистейше
вымытые окна даже в пасмурную погоду сияли так, будто снаружи в них било
солнце, как на Троицын день.
Но Цезарь поскуливал, не умея изъяснить причины своего беспокойства.
- Дело нечисто, - твердила недоверчивая крестьянка.
- Бабьи бредни, - отмахивался муж.
- Я выслежу, на кого лает Цезарь, - сказал Клаус.
- Дитя мое, осторожность - прежде всего. Стоит ли подвергать жизнь
опасности? Спи спокойно по ночам!
Для Клауса, тем не менее, дороже показалось не предостережение матери,
а молчаливое одобрение отца. И то - надо же мальчику когда-либо становиться
мужчиной! А Клаус растет таким мечтательным, точно барышня: ему не во вред
столкнуться с опасностью воочию. Тем более, что опасность, кажется, не
чересчур страшна...