"Кэтрин Морис. Услышать голос твой " - читать интересную книгу автора

Этот свет, эта любовь так далеки от нашего понимания, они проникнуты
святостью, недоступной нам. Я поняла для себя следующее: во-первых, я
никогда не смогу лишиться этого света. Я бы с радостью провела остаток своей
жизни в ожидании и надежде когда-нибудь полностью отдаться его сиянию.
Во-вторых, этот момент невозможно продлить. Молитва закончится, церковь
опустеет, на улице станет смеркаться. Мне надо будет еще забежать в магазин,
забрать ребенка из детского сада - словом, вернуться к повседневным заботам
и обязанностям. Почему-то живой человек не может обладать этим светом, в
лучшем случае нам остается лишь тосковать по нему и хранить свое знание, и
только время от времени обращать к нему свои мысли и душевные порывы.
Но сейчас, перед лицом нашего горя, мое решение обратиться к вере было
подсознательным, интуитивным. Я держалась за молитву, как утопающий держится
за плавучее бревно на поверхности бушующего моря. Моя молитва была невинной
просьбой. Я была далека от поклонения, от созерцательного обожания, от
безмятежной радости перед Богом. Моя молитва была неистовым плачем,
отчаянной просьбой. "Господи, пусть это все окажется неправдой! Верни мне
мою доченьку. Отдай ее мне. Не дай этому случиться. Останови это.
Пожалуйста..."
Каждую ночь я просыпалась от плача Мишеля или из-за своих судорожных,
кошмарных сновидений. Этапы возвращения к бодрствованию были всегда одними и
теми же.
Сначала приходило осознание того, что я спала, а теперь пробуждаюсь.
Этот этап продолжался несколько секунд, в течение которых я еще плохо
понимала, кто я. Действительность была расплывчатой и туманной, сны все еще
царили в мыслях. Затем внезапно меня охватывало физическое ощущение тревоги.
Оно начиналось с кожи на лице, такое нервное покалывание. Руки непроизвольно
тянулись вверх, чтобы резкими, судорожными движениями отогнать его. Вдруг
ощущение появлялось в груди - пульсирующая боль, выброс адреналина. В момент
моего окончательного пробуждения, ощущение совершенно завладевало всем моим
существом. Это было понимание того, что что-то было не так! Что же это было?
А потом наступало полное осознание "этого". Ах, да. Анн-Мари. Анн-Мари
больна аутизмом. И я пытаюсь бороться с этой волной, накрывшей ее.
Единственное, что спасало меня во время этих ночей, - это молитва. Она
была похожа на жалобный плач ребенка, проснувшегося среди ночи от страшного
сна. Это было постоянно повторяющейся просьбой об одном и том же: "Боже,
сделай так, чтобы все прошло. Мне страшно."
После визита к доктору Дубровской я была сама не своя. На следующее
утро я была в ужасном состоянии, ни в чем не находила утешения, не видела
смысла продолжать борьбу. Конечно, я знала, что все равно буду продолжать; у
меня не было другого выбора. Но я не хотела этого. Жизнь причиняла слишком
много боли, в ней не осталось ни капли радости, ни одного просвета надежды.
Я не могла смириться с потерей Анн-Мари, но все говорило о том, что это
неизбежно. Я знала, что проживу следующий день, но не хотела этого.
Было около часа ночи. Я не могла уснуть. Я не могла плакать. У меня
больше не осталось слез. Я была измучена, опустошена, испугана. На моей
тумбочке стояли свеча и икона. Я зажгла свечу и смотрела на ее теплый мягкий
свет. Марк и дети мирно спали. Я сидела в маленьком кружке света и пыталась
почувствовать присутствие Бога.
- Господи, мне так нужна твоя помощь..., - я снова просила Его
вмешаться в ход жизни. - Пожалуйста, пусть диагноз окажется ложным, пусть