"Юнна Мориц. Рассказы о чудесном" - читать интересную книгу автора

На самом-то деле никто, думал тать во глубине своих руд, никто по
особой нужде не грабит, не убивает и не калечит, а только по вдохновению и
для полной реализации скрытых возможностей, тогда - исключительный катарсис
и благодать.
У татя, само собой, - жуткое детство, в том смысле, что всем существом,
внутренностью и внешностью, он тащит пожизненно весь детский кошмар гляденья
в дохлую кошку, в яму дворовой уборной, в промежность летящего поезда, в
кровосток скотобойни, - почему бы и нет? Мало ли здесь таких заглядений?.. А
глаз у татя - что чешуи на рыбе, весь он ими, глазами да глазками, густо
покрыт.
В данный момент никакого нет у него вдохновения мучить живность в
румынской ветровке, стращать и куражиться, дым ей нагло вгоняя в нос, дым от
ее же курева дарственного, дармового и, дабы уж всем подряд угодить,
халявного. Но вдруг спинными глазенками видит тать вдалеке некоторый предмет
загляденья: эропланка близится вызывающая, лаковыми копытами цокающая,
идущая по собственным волосам, которые растут из последнего вагона глухой
ночки. Вот она уже вся на платформе, воздух понюхала, ухо к земле приложила
и чует - нет, не идет электричка. Тогда нажала она на груди своей эрокнопку,
вызвала эроплан и на нем улетела, шляпой лицо накрыла, и были у ней на шляпе
цветочки с коленками.
1994, 1997


ГНИДА И МАЛЕНЬКИЙ

Биологичка по прозвищу Гнида хотела по-маленькому, а Маленький очень
хотел по-большому. Он всего лишь просился на пять минуток в отлучку, но
Гниде моча ударила в голову, а это сильно способствует приливам творческих
вдохновений, о чем давно и не раз писано в мировой научной литературе по
психологии творчества, от которой мы страшно отстали, называя урину мочой, и
в развитии опоздав, и в опозде доживая опыт.
Гнида, влажная и румяная от маленькой пытки, показывала высшую нервную
деятельность мороженой курицы и как мудро устроено все живое, что птица еще
продолжает бегать с отрубленной головой.
Как раз в это время коварные детки, не отрывая от Гниды ангельских
глаз, тайком щекотали, щипали и тычкали Маленького, чтоб он осрамился.
Маленький, как мог, увертывался от них и ускользал, сползая под парту
телесными емкостями, частями плоти, наиболее уязвимыми для такой мучительной
казни. Он под партой стоял уже на коленках, и только одна от него голова
вверх лицом лежала на парте, как на блюде у Саломеи. Лицо головы было
белое-белое, потом замерцала в нем синева с зеленцой.
Гнида сказала:
- Тут некоторые просятся на горшок!.. Кому невтерпеж, пусть вынет
горшок из портфеля и сядет, а мы продолжим показ высшей нервной
деятельности.
Образ горшка в портфеле - это же так смешно, Гнида ржала до слез, класс
надрывал животики, рыдая от хохота. Это было так заразительно, что, наделав
грому и воздух испортив, Маленький вышел вон и повесился на ремне в уборной,
в туалете, в сортире, в ватерклозете - кому что нравится, выбор за вами...
Он повесился на ремне, но тут случился звонок и началась большая