"Даниил Лукич Мордовцев. Авантюристы (Историческая повесть времени царствования Екатерины II) " - читать интересную книгу автора

России; а как теперь попадусь, так и в Сибирь, пожалуй, угожу.
- Что ты! Что ты! Когда я буду твоей женой, тогда мне легче будет
испросить у государыни помилования тебе как моему мужу.
- Не знаю, Мари, но все лучше было бы под крылышком у Зорича: к нему
полиция не смеет носу показать.
- А как же, Теодор, ты сам же говорил, что при тебе арестовали у Зорича
графов Зановичей, их любовницу итальянку и Зоричевых карлов.
- А! То другое дело, душа моя: то за фальшивые ассигнации.
- Нет, как хочешь, Теодор, а у меня в деревне не в пример безопаснее.
День был прекрасный. "Бабье лето" в тот год стояло великолепное.
Широкие полосы сжатого хлеба золотились под теплыми, яркими лучами солнца.
Желтеющий и краснеющий лес поражал особенной цветностью: лист всех цветов,
начиная от темно-зеленого и бледно-желтого и кончая багряным, придавал рощам
вид ярких цветников. Одуванчики выглядывали из зелени, словно по
первовесенью. Всходы озимой представляли из себя длинные полосы зеленого
бархата. В воздухе, на деревьях и по траве тянулись и тихо плыли серебряные
нити - это были тонкие нити паутины, предвещающие продолжительную теплую и
ясную осень. Высоко-высоко на небе звонко перекликались хороводы перелетных
птиц; то с кряком тянулись к югу на зимовку длинные нити диких гусей и
журавлей - словно серебряные, выблескивали на солнце их вытянутые шеи,
широко распластанные и медленно машущие в воздухе крылья. Гладко укатанная
после дождей, совсем непыльная дорога гулко отдавала под ударами копыт и
шипованных колес.
Проехав верст сорок, наши путешественники остановились покормить
лошадей. Они не заехали в село, а остановились в одном живописном перелеске,
на берегу небольшой речки, чтоб избежать неприятности быть предметом
любопытства деревенских зевак, а овса с ними было достаточно, чтобы
покормить лошадей.
Макар разостлал под старой развесистой сосной большой ковер, вынул из
экипажей подушки, притащил кульки с провизией и винами, и маленькая компания
уселась пировать. Щедрая Китовна насовала в кульки всего вдоволь: "кокурок"
с запеченными в них яйцами, сыру, колбас, коробку сардинок, жареную индейку,
груш, яблок, несколько бутылок вина, в том числе и шампанского; не забыла и
небольшой складной дорожный самовар со всем к нему необходимым.
Вынув все это, Макар, который ожил на воздухе, начал ставить самовар, а
барышня готовить трапезу. Молодой сержант болтал неумолкаемо.
- Я вынул ножи и нарезал колбасы...
- Смотри же, Дуня, не осрамись в церкви, - смеялась Марья Дмитриевна,
картинно развалившись на ковре.
- Здесь, сударыня, нет Дуни.
- Ах, забыла... сержант Никитин.
- Чево изволите, ваше превосходительство? - стрункой вытягивалась
озорница Дуня.
- Не осрамись, говорю, в церкви.
- Чем, ваше превосходительство?
- Не подпишись под обыском: сержант Иван Никитин руку приложила.
- Нет-с, ваше превосходительство, этого никогда не будет.
Фон Вульф не мог не любоваться миловидностью этой бойкой девушки. Как
охотно он променял бы на нее свою невесту! После того, что она над ним
проделывала, в душу его засело чувство недоверия к этой особе: он не мог не