"Альберто Моравиа. Дом, в котором совершено преступление" - читать интересную книгу автора

Пока он говорил, Марта глядела на него, и в глазах ее не было укоризны,
а только мольба, мольба о жалости и снисхождении если не к Мелони, их не
заслуживавшему, то хоть к ней, ибо главным образом к ней относилась та
злость, что звучала в его словах.
- Не надо так говорить, Лука, - сказала она наконец, и взгляд ее и тон
голоса были таковы, что Лука не выдержал и опустил глаза от стыда. Она
добавила: - Кажется, он вложил в биржевые спекуляции чужие деньги,
проигрался и залез в долги. Теперь ты понимаешь, почему у меня такое
настроение...
Он был тронут, ему хотелось каким-нибудь словом, жестом выразить свое
чувство и тем ободрить, утешить ее. Но еще сильнее одолевало его
эгоистичное, мелочное желание отомстить ей. И он сказал с деланным
легкомыслием, тут же раскаявшись в своих словах:
- Ну, на твоем месте я бы всего этого не принимал так близко к
сердцу... Ты еще все вернешь сторицей!
Не говоря ни слова, Марта долго-долго смотрела на него своими глубоко
посаженными глазами, жалобно мигая редкими лучистыми ресницами, потом
заплакала. Лука не раз видел ее слезы и раньше, когда она была еще совсем
молодая, во время их первых ссор из-за брака, который потом расстроился. Но
в те времена она плакала неискренне, напоказ, скорее от злости, от
неспособности взять верх в споре, чем от подлинной боли, в слезах она видела
самый надежный выход тогда, когда ей не хватало доводов. А теперь, казалось,
в ее плаче было только одно: всепоглощающая, неудержимая горечь. Плача, она
не опустила головы и продолжала неподвижно, упрямо смотреть на Луку, слезы
выливались из ее глаз медленно и обильно, словно вода из переполненного
сосуда, в который бросили камень. Одна за другой слезы бороздили ее
застывшее лицо; сквозь их пелену и Лука и вся комната, конечно, казались ей
неясными и размытыми, но она упорно не опускала широко открытых век, как
тот, кто хочет разглядеть что-то сквозь дождь и ветер, хлещущие ему в глаза.
Вся злость в душе Луки исчезла при виде этих ее слез, и он, побежденный,
бросился на диван и крепко обнял ее. Марта тотчас положила голову ему на
плечо, вся прижалась к нему и жалобно пробормотала, вложив в два слова всю
свою несказанную горечь:
- Ах, Лука...
Некоторое время оба молчали, Марта, судя по всему, продолжала плакать,
а Лука прижимал ее к себе и тихонько гладил по голове. Потом она
высвободилась, села прямо и сказала, вытирая глаза платком:
- Ты прав, что так обходишься со мною, ничего другого я не заслуживаю.
Лука, который думал, что больше всего Марту огорчает банкротство
любовника, попытался утешить ее:
- Мелони в тюрьме, пусть так, но ведь у тебя остались квартира,
автомобиль и, наверно, еще кое-что...
Она, по-видимому, обратила на его доводы мало внимания.
- Ничего у меня не осталось, - сказала она задумчиво и снова принялась
в волнении крутить свои кольца. - И потом, не это меня огорчает, хотя,
конечно, ужасно, что он арестован... Нет, говорю тебе, у меня не осталось
ничего: квартира, машина, даже это платье, что на мне, - все принадлежало
ему. А все, что принадлежало Мелони, перешло в руки кредиторов, вернее,
одного кредитора. И кредитор этот, - добавила она задумчиво, с
расстановкой, - Боссо.