"Альберто Моравиа. Я и Он " - читать интересную книгу автора

бы "его" сильно-сильно, как только можешь.
Вот так раз! Ничего не скажешь, шпарит без остановок. Прет напролом!
Легко и смело: все "ему" нипочем! Мне никогда не сравняться с "ним",
никогда. Впрочем, не очень-то и нужно: каждому свое. Но... но... но...
Внезапно "его" неумеренный пыл остужается безжалостным холодным душем. После
минутного молчания Ирена отвечает сухо: - Я не привыкла вести машину одной
рукой.
- Да брось ты! - А еще я не привыкла расшаркиваться перед всякими там
королевскими особами.
Бац! Срыв! Падение! Становится ясно: Ирена польстила "его" безудержному
честолюбию, "он" клюнул на эту приманку, а теперь она резко поставила "его"
на место.
"- Ну что, господин Положись-на-меня, - насмешливо замечаю я, - получил
свое? Опять осечка, опять по уши в дерьме? Надеюсь, не будешь возражать,
если я продолжу эту партию, которую ты так бездарно продул?" Не отвечает. От
стыда все слова, поди, улетучились. Что ж, молчание - знак согласия, и я
обращаюсь к Ирене с непринужденной любезностью: - Что это мы все обо мне да
обо мне? Расскажи лучше что-нибудь о себе - А мне нечего рассказывать.
- Ты замужем? - Уже развелась.
- И теперь ты живешь с дипломатом? - Почему с дипломатом? - Машина-то у
тебя с дипломатическим номером.
- А-а. Это машина посольства, в котором я работаю. Моя сейчас в
ремонте, вот советник и одолжил мне свою.
- А чье посольство? - Одной арабской страны.
- А муж где живет? - Муж? В Милане.
- И чем он занимается? - Рекламой.
- Значит... ты живешь одна? - С дочкой. Ей девять лет, зовут Вирджиния.
Еще будут вопросы? - Извини. Только не подумай, что я из тех, кто зациклен
на сексе и для кого, кроме этой штуковины, ничего на свете не существует.
- Смотри-ка. А как же Федерикус Рекс? - Да это я ради прикола. Не бери
в голову. Для меня женщина - прежде всего личность. Я хочу знать, кто она,
чем занимается, о чем думает, откуда и куда держит путь. А секс - это так,
на закуску.
Вот и ЭУР. Улицы с колоннадами, площади с колоннадами, Бульвары с
колоннадами, скверы с колоннадами. В центре главной площади - обелиск,
озаренный палящими лучами летнего солнца. Как ни в чем не бывало "он" дает о
себе знать: "- Ох уж эти мне колоннады и обелиски! Скажи ей как бы в шутку,
что, может, она и вправду не привыкла расшаркиваться перед всякими там
королевскими особами, но верится в это с трудом, коль скоро она поселилась
среди всех этих колонн и обелисков, обычных символов того, чем я являюсь, а
точнее, могу стать".
Собираюсь сказать "ему", что шуточка эта пошлая и безвкусная, но не
успеваю. Машина Ирены объезжает вокруг местной церкви, сворачивает в боковую
улочку - Эуфрате, замедляет ход и останавливается у бровки тротуара.
Ирена ставит машину на ручной тормоз, открывает дверцу, выходит. Выхожу
и я. С одной стороны улица Эуфрате обозначена рядом особняков, с другой -
крутым спуском в долину Тибра. Внизу виднеются фабричные корпуса-ангары,
приземистые и длинные; чуть дальше загибается широкой излучиной гладкая,
желтоватая река; на другом берегу тянется бледно-зеленый холм, похожий на
палитру. Ирена переходит улицу, не заботясь о том, иду ли я за ней. Пока она