"Альберто Моравиа. Я и Он " - читать интересную книгу автора

тебе до сих пор не ясно, что и живешь ты с теперешней Фаустой, которая, как
ты выражаешься, напоминает былую так же, как день напоминает ночь, именно
потому, что мне это нравится, понял? Мне нравится, что Фауста изменилась до
неузнаваемости.
- Да что ты городишь! Это я заставляю тебя жить с сегодняшней Фаустой,
в которой не осталось ни малейшего намека (твои слова!) на Фаусту
десятилетней давности. Это я заставляю тебя находить удовольствие в
превращении Фаусты тогдашней, гибкой, крепкой, стройной, упругой, в Фаусту
сегодняшнюю, слабосильную, увядшую, раздавшуюся, бесформенную. Это я,
наконец, заставляю тебя получать наслаждение от мысли... скорее, даже не от
мысли, а от созерцания того, как Фауста неудержимо переходит от цельности к
разложению, от твердости к распаду.
- Вранье все это, я ее люблю, я...
- Проведем эксперимент. Ведь Фауста здесь, лежит в темноте, уже
проснулась и ждет, когда ты надумаешь открыться. Протяни руку. И внутри
сегодняшней Фаусты ты нащупаешь Фаусту вчерашнюю. Тогда ты поймешь, что тебя
соединяет с ней вовсе не любовь".
Представленный таким образом "его" постоянный, жизнерадостный, упрямый
девиз "Будь что будет" убеждает меня. Конечно, все это лишь игра
воображения - искать внутри одного тела другое, которого, увы, давно уже
нет; однако, что греха таить, я всегда испытывал слабость ко всякого рода
причудам фантазии, особенно если они навеяны "им". Недолго думая, вытягиваю
руку, шарю в темноте и натыкаюсь пальцами на лицо Фаусты, утонувшее в
подушке под спутанными волосами. В тот же миг ее рука перехватывает мою,
подносит к губам и целует. Затем ее голос произносит: - Наконец-то ты
пришел.
- Привет.
- Почему бы тебе не лечь рядом со мной? Еще рано, поспим немного
вместе.
- Нет. Сначала я хочу поласкать тебя. Откинь простыню, сними рубашку и
приготовься.
"Он" дает добро: "- Молодец. Сейчас увидишь, прав я или нет".
После долгого шуршания и томительной возни Фауста чуть слышно
бормочет: - Я готова.
"Он" тотчас вмешивается назидательным тоном: "- Протяни пальцы к ее
лицу, очерти овал". Выполняю.
"Он" не унимается: "- Чувствуешь, как под разбухшей морденью кроется
некогда безупречная мордашка? Смекаешь теперь, что на самом деле Фауста
двулика: одно лицо у нее сегодняшнее, а другое - вчерашнее, внутреннее?" Так
и есть. По крайней мере, так мне кажется под магическим воздействием "его"
слов. Тщательно ощупываю овал ее лица и действительно чувствую, что "внутри"
скрывается личико Фаусты десятилетней давности. Надо же! "- Теперь спускайся
вдоль шеи, по пути обозначь парочку толстых складок и смелее на грудь. Ну
вот, под твоими пальцами две большущие, полупустые резиновые грелки с плотно
закрученными пробками. Разве не чувствуешь ты внутри этих овальных
податливых грелок два недозрелых персика? А внутри сегодняшних сосцов-пробок
вчерашние соски-бутоны?" С неохотой вынужден признать, что "он" прав. Тем
временем "он" продолжает: "- Перемахни с груди на живот. Неужели не узнаешь
в этом изношенном, раздолбанном чемодане былой серебряный поднос, плоский и
круглый?" Внушение срабатывает.