"Ги де Мопассан. Пьер и Жан" - читать интересную книгу автора

и спрашивал себя: "Неужели ктонибудь поверит такой нелепости?"
Причины, способные возбудить это гнусное подозрение, открывались ему
одна за другой - ясные, очевидные, беспощадные. Что старый холостяк, не
имеющий наследников, оставляет свое состояние обоим сыновьям своего дру-
га - это вполне понятно и естественно, но если он оставляет его целиком
одному из сыновей, то люди, конечно, будут удивляться, шушукаться и в
конце концов лукаво улыбаться. Как он сам не предвидел этого, как не по-
чувствовал этого отец, как не догадалась об этом мать? Нет, они слишком
обрадовались неожиданному богатству, чтобы это могло прийти им в голову.
И разве такие честные, порядочные люди, как его родители, способны запо-
дозрить такую гнусность"?
Да, но окружающие, соседи - булочник, бакалейщик и другие лавочники,
все, кто их знал, - разве не будут повторять отвратительную сплетню, за-
бавляться ею, злорадствовать, смеяться над отцом и с презрением говорить
о матери?
Заметила же служанка пивной, что Жан блондин, а он брюнет, что они не
похожи друг на друга ни лицом, ни походкой, ни осанкой, ни характером, -
ведь теперь это бросится в глаза всем, поразит всех. Когда зайдет речь
об одном из сыновей Роланов, теперь будут спрашивать: "Это который же,
настоящий или побочный?"
Он поднялся, решив предупредить брата, предостеречь его от страшной
опасности, угрожающей чести их матери. Но что может сделать Жан? Самое
простое было бы, конечно, отказаться от наследства, пусть оно пойдет на
бедных, друзьям же и знакомым, успевшим узнать о завещании, сказать, что
его статьи и условия неприемлемы, что они сделали бы Жана не наследни-
ком, а только хранителем чужого состояния.
По дороге домой он решил, что с братом ему следует повидаться наеди-
не, чтобы не заводить такой разговор при родителях.
Еще на пороге до него донесся шум голосов и смех из гостиной, а войдя
туда, он увидел г-жу Роземильи и капитана Босира, которых отец привел с
собой и оставил обедать, чтобы отпраздновать радостную новость.
Для возбуждения аппетита были поданы вермут и абсент, и все пришли в
хорошее настроение. Капитан Босир был маленький человечек, который
столько катался по морям, что стал совсем круглым, и казалось, что у не-
го даже мысли круглые, как прибрежная галька; он смеялся так, что в его
горле рокотали одни звуки "р", и был убежден, что жизнь чудесна и ничем
в ней не нужно пренебрегать.
Он чокался со стариком Роланом, а Жан подносил дамам по второй рюмке.
Госпожа Роземильи отказывалась, но капитан Босир, знавший ее покойно-
го мужа, воскликнул:
- Смелее, смелее, сударыня, как говорится "bis геpetita placent", а
это значит: "Два вермута никогда не повредят". С тех пор как я больше не
хожу в море, я каждый день перед обедом сам устраиваю себе небольшую
качку. После кофе добавляю еще немного килевой, и к вечеру у меня волне-
ние на море. Правда, до шторма я никогда не довожу, никогда, - боюсь
крушения.
Ролан, поощряемый старым капитаном в своей страсти к мореплаванью,
покатывался со смеху; от абсента лицо его раскраснелось, глаза помутне-
ли. У него было толстое брюхо лавочника, как будто вместившее в себя все
остальные части тела, дряблое брюхо, какое бывает у людей сидячего обра-