"Ги де Мопассан. Пьер и Жан" - читать интересную книгу автора - Я очень рада: это доказывает, что он нас любил.
Ролан поднялся: - Вам угодно, дорогой мэтр, чтобы сын мой тотчас же дал письменное согласие? - Нет, нет, господин Ролан. Завтра. Завтра у меня в конторе, в два часа, если вам удобно. - Конечно, конечно, еще бы! Госпожа Ролан тоже поднялась, улыбаясь сквозь слезы: она подошла к нотариусу, положила руку на спинку его кресла и, глядя на г-на Леканю растроганным и благодарным взглядом матери, спросила: - Чашечку чаю? - Теперь пожалуйста, сударыня, с удовольствием. Позвали служанку, она принесла сначала сухое печенье - пресные и лом- кие английские бисквиты, как будто предназначенные для клюва попугаев, которые хранятся в наглухо запаянных металлических банках, чтобы выдер- жать кругосветное путешествие. Потом она пошла за суровыми салфетками, теми сложенными вчетверо чайными салфетками, которые никогда не стирают- ся в небогатых семьях. В третий раз она вернулась с сахарницей и чашка- ми, а затем отправилась вскипятить воду. Все молча ждали. Говорить никому не хотелось; о многом следовало подумать, а сказать было нечего. Одна только г-жа Ролан пыталась поддерживать разговор. Она рассказала о рыбной ловле, превозносила "Жемчужину", хвалила г-жу Розе- мильи. - Она прелестна, прелестна, - поддакивал нотариус. Ролан-отец, опершись о камин, - как бывало зимой, когда горел огонь, его томило неодолимое желание дать волю своему ликованию. Братья, одинаково закинув ногу на ногу, сидели в двух одинаковых креслах по левую и правую сторону круглого стола, стоявшего посреди ком- наты, и пристально смотрели перед собой; сходство позы еще сильней под- черкивало разницу в выражении их лиц. Наконец подали чай. Нотариус взял чашку, положил сахару и выпил чай, предварительно накрошив в него небольшой бисквит, слишком твердый, чтобы его разгрызть; потом он встал, пожал руки и вышел. - Итак, - повторил Ролан, прощаясь с гостем, - завтра в два часа, у вас в конторе. - Да, завтра в два. Жан не промолвил ни слова. После ухода нотариуса некоторое время еще длилось молчание, затем старик Ролан, хлопнув обеими руками по плечам младшего сына, воскликнул: - Что же ты, подлец, не поцелуешь меня? Жан улыбнулся и поцеловал отца. - Я не знал, что это необходимо. Старик уже не скрывал своей радости. Он кружил по комнате, барабанил неуклюжими пальцами по мебели, повертывался на каблуках и повторял: - Какая удача! Что за удача" Вот это удача! Пьер спросил: - Вы, стало быть, близко знали Марешаля в Париже? Отец ответил: - Еще бы, черт возьми! Да он все вечера просиживал у нас; ты, верно, |
|
|