"Майкл Муркок. Скиталец по морям судьбы ("Элрик из Мелнибонэ" #3)" - читать интересную книгу автора

посадил до своего возвращения на трон Йиркуна. Он полагал, что узнает больше
о человеческой породе, населяющей Молодые королевства, пожив среди них, но
они не принимали его, демонстрируя либо свою неприкрытую ненависть, либо
настороженность, либо покорность. Нигде он не нашел никого, готового
поверить, что мелнибониец (а они не знали, что он - император) по доброй
воле решил связать свою судьбу с человеческими существами, которые когда-то
были в рабстве у этой жестокой и древней расы.
И вот теперь, стоя у бушующего моря и чувствуя себя в западне,
фактически уже побежденным, Элрик знал, что он один во враждебной вселенной,
без друзей и без цели, бесполезный больной анахронизм, глупец, низведенный
на самое дно собственным комплексом неполноценности, своей полной
неспособностью верить в правоту или несправедливость чего бы то ни было. Ему
недоставало веры в собственную расу, в право властвовать, полученное им от
рождения, в богов или людей, а самое главное, ему недоставало веры в себя
самого.
Его шаг замедлился, ладонь легла на рукоять рунного меча. Буревестник,
существо наполовину разумное, оставался теперь его единственным спутником,
его единственным наперсником, и у Элрика вошло в болезненную привычку
говорить с мечом, как другие говорят с конем, или как заключенный может
делиться мыслями с тараканом в камере.
- Ну так что, Буревестник, может быть, зайдем в море и покончим со всем
этим? - Голос его звучал глухо, едва слышно. - Так мы по крайней мере
получим удовольствие, введя в недоумение наших преследователей.
Он сделал нерешительное движение в сторону моря, но его усталому мозгу
показалось, что меч запротестовал, зашевелился у него на бедре, потянул его
назад. Альбинос усмехнулся.
- Ты существуешь, чтобы жить и забирать жизни. А я, получается,
существую, чтобы умереть и принести тем, кого я люблю и ненавижу,
освобождение смерти? Иногда так мне и кажется. Печальная закономерность,
если только это действительно закономерность. Но за этим должно стоять
что-то большее...
Он повернулся спиной к морю и принялся вглядываться в чудовищные тучи,
постоянно меняющие формы у него над головой, увлажняя его лицо легким
дождем. Он прислушался к сложной, печальной музыке, производимой морем,
которое ударялось волнами о скалы и гальку, теми волнами, которые бросались
то туда, то сюда под воздействием разных течений. Дождь лишь немного освежил
его. Две ночи Элрик не спал совсем, а перед этим почти не спал несколько
ночей. До того как загнать до смерти лошадь, он скакал почти неделю.
У основания влажного гранитного утеса, поднимавшегося футов на тридцать
над его головой, он обнаружил выемку, в которой можно было спрятаться от
порывов дождя и ветра. Завернувшись поплотнее в свой кожаный плащ, он
просунулся в эту нору и сразу же заснул. Пусть они его найдут, пока он спит.
Он хотел умереть, не зная об этом.
Он шевельнулся, и в глаза ему ударил резкий серый свет. Он поднял
голову, едва сдержав стон - шея у него затекла, - и открыл глаза. Он
моргнул. Настало утро. Может, даже уже был день, но солнца он не видел.
Берег был покрыт холодным туманом. Сквозь туман на небе все еще были видны
темные тучи, создававшие эффект огромной пещеры. Море слегка волновалось,
продолжая плескаться и шипеть, набегая на берег, хотя и казалось гораздо
спокойнее, чем накануне вечером. Звука бури больше не было слышно. Воздух