"Майкл Муркок. Призрачный город" - читать интересную книгу автора

- И на него самого, - вздохнула Киморил.
- Да, и на него самого. Но что мы можем сделать,
Киморил, если Элрик не желает отдать приказ об аресте твоего
брата?
- Он считает, что таким, как Йиркун, не следует мешать
говорить все, что им захочется. Он так смотрит на мир. Я с
трудом понимаю его. Если он погубит Йиркуна, то тем самым
уничтожит основу своего мировоззрения. По крайней мере,
Правитель Драконов, так он мне объяснял.
Дайвим Твар вздохнул и нахмурился. Не будучи в силах
понять Элрика, он чувствовал иногда, что начинает
симпатизировать Йиркуну. Того-то распознать особого труда
не составляло. Однако Твар слишком хорошо знал характер
Элрика, чтобы поверить, будто поступки его друга обусловлены
слабостью или апатией. Парадокс заключался в том, что Элрик
терпел выходки Йиркуна из-за своей силы, из-за того, что мог
уничтожить Йиркуна в любой момент, когда бы ему этого ни
захотелось. А принц продолжал свои нападки потому, что
инстинктивно чувствовал: ослабей воля Элрика и прикажи
император его убить, значит, он выиграл. Другими словами,
положение пренеприятнейшее, и Дайвим Твар порою горько
сожалел, что оказался в нем замешан. Однако верность его
королевской линии Мелнибонэ и личная привязанность к Элрику
пока пересиливали. Время от времени в голову ему приходила
мысль об убийстве Йиркуна, но он тут же ее отметал. Могучий
чародей, принц Йиркун, несомненно, загодя узнает о любом
замышляемом покушении на свою жизнь.
- Принцесса Киморид, - сказал Дайвим Твар, - нам остается
только молить, чтобы принц Йиркун однажды подавился
собственной яростью.
- Я согласна с тобой, Правитель Драконьих Пещер.
И они вдвоем покинули залу.

3

Свет раннего утра коснулся высоких башен Имррира, и они
замерцали, заискрились, каждая по-своему, в первых лучах
солнца. Розовый, желтый, багровый, бледно- зеленый, белый,
золотистый, голубой, коричневый, лиловый, оранжевый -
бесчисленное множество цветов и оттенков. Двое всадников
выехали из ворот Призрачного Города и помчались прочь от его
каменных стен к сосновому бору, где среди деревьев словно
ненадолго прикорнула уходящая ночь. По веткам скакали
белки, лисы возвращались в норы, пробовали голоса птицы,
цветы раскрывали свои лепестки, наполняя воздух дивным
ароматом. Над некоторыми из них уже кружили насекомые. Эта
сельская умиротворенность составляла разительный контраст с
жизнью расположенного неподалеку города и, по-видимому,
повлияла как-то на мысли одного из всадников, который
спешился и сразу погрузился по колено в море голубых цветов.