"Робин Мур. Зеленые береты " - читать интересную книгу автора

он в очередной раз плоской частью лезвия протолкнул булавку почти по самую
головку в палец пленника. Раздался очередной пронзительный вопль; по лицу
вьетконговского агента потекли слезы.
Столь же спокойно Нгок заменил штык ручкой и выжидательно посмотрел на
сидящего. Тот дрожал всем телом, что-то бормотал, но, по-видимому, все так
же отказывался сообщать информацию, которой добивался от него Нгок. Прождав
в молчании примерно полминуты, тот опять отложил ручку и взял штык. Пленный
следил за каждым движением Нгока. Вот "следователь" приблизил лезвие штыка к
пурпурной головке булавки, вопросительно посмотрел на допрашиваемого и
медленными, размеренными ударами вогнал стальную иглу почти до отказа -
теперь ее острие, видимо, доходило до сустава большого пальца пленника.
Вопли, которые вырывались при каждом ударе, исходили, казалось, не из
артикуляционного аппарата человека, а откуда-то из глубины всего его
естества.
Внезапно Нгок словно утратил все свое терпение и дико закричал на
пленного. Тот, похоже, начинал терять сознание: его коричневатое лицо сильно
покраснело, покрылось крупными каплями пота, а влажные глаза истерично
взирали на лезвие штыка: вот оно поднялось на уровень пурпурной головки
булавки, резко опустилось и с силой, до предела вогнало ее в палец.
Шумно работающие легкие пленника вгоняли внутрь себя влажный воздух
помещения, словно подпитывая собой все новые истошные вопли, тогда как все
его тело содрогалось и корчилось в диких конвульсиях. Со стороны могло
показаться, что Нгок все же добился своего и сломил волю пленника. Как
только смолкло эхо криков, он снова стал задавать свои вопросы. Видимо,
пленник смог отчасти прийти в себя, а может, безумная боль попросту сорвала
его голосовые связки; как бы то ни было, новое проявление упорства с его
стороны еще больше разъярило Нгока, который схватил пальцами головку булавки
и принялся раскачивать ее из стороны в сторону.
Понадобилась сила обоих охранников, чтобы удержать извивающееся, почти
взлетающее над стулом тело арестованного, покуда он не исторг из себя
сдавленное, задыхающееся: "Нук", что по-вьетнамски означало "вода". Заметив
намерение пленника говорить, Нгок взял ручку, однако вместо слов из горла
несчастного лишь прошелестели какие-то нечленораздельные сиплые звуки. По
движению руки Нгока один из охранников взял стоящее неподалеку ведро с водой
и плеснул из него в открытый рот пленника.
Влага привела его в чувство настолько, что он снова обрел способность
говорить. Нгок тут же принялся делать какие-то пометки. Как только он
замечал признаки замедления или приостановки потока информации, ему
оказывалось достаточно лишь шевельнуть пальцами в направлении булавочной
головки, торчащей из-под ногтя пленника, и речь возобновлялась с убыстренной
скоростью.
Минут через десять по лицу Нгока проскользнуло удовлетворенное
выражение. Негромко и почти нежным тоном сказав пленному несколько слов, он
сделал неуловимое движение пальцами, и тут же извлеченная из-под ногтя
окровавленная булавка оказалась в его пальцах. Вьетконговец - а он наконец
признался в том, что является таковым - застонал и, наполовину лишившись
чувств, всем телом завалился на стол. Нгок вытер булавку от крови пленника и
снова воткнул ее под лацкан своей рубашки, после чего с торжествующим
выражением на лице повернулся ко мне. Взяв блокнот и ручку, он жестом
предложил мне следовать за ним.