"Уорнер Мунн. Корабль из Атлантиды (Крестный сын Мерлина - 2)" - читать интересную книгу автора

видеть прежде.
Из труб в стене лилась вода, поступавшая, как полагал юноша, из
резервуара в верхнем зале, где постоянно бил фонтан.
В центре корабля, ниже уровня воды размещалось машинное отделение.
Здесь Гвальхмай был совершенно сбит с толку. Назначение механизмов,
очевидно, состояло в приведении корабля в движение по воде.
Юноша мог проследить систему массивных стержней и рычагов, которые
тянулись от лап огромного лебедя. Он рассудил, что до повреждения крыла
судно это могло летать, подобно судам, изображенным на стенах большого
зала, и утвердился в этой мысли по ходу дальнейшего исследования. Часть
стержней, способных эксцентрически двигаться и сгибаться, приводила в
движение рычаги оперенных крыльев, что подтверждало правильность этой
догадки. Но Гвальхмай по-прежнему оставался в недоумении, будучи не в
состоянии понять природу двигающей корабль силы.
Машинное отделение приводило Гвальхмая в трепет. Постоянное жужжание и
гул порой перекрывались угрожающим ворчанием, доносившимся из глубины
механизма. В такие моменты кольцо Мерлина, которое юноша по-прежнему носил
на пальце, становилось горячим. Объяснить причины этого явления Гвальхмай
не мог, но интуитивно чувствовал, что это предупреждение об опасности, и
настораживался. Кроме того, время от времени без видимой на то причины
металлические детали при трении друг о друга высекали жирные голубые искры
- и это тоже заставляло звенеть напряженные нервы Гвальхмая. Под
металлическими пластинами пола, здесь совершенно прозрачного, юноша увидел
маленькую рыбку, метнувшуюся прочь. Он ничего не стал здесь трогать, хотя
жадное любопытство и заставило его лавировать между рычагами и заглядывать
в каждую щель в безуспешных поисках иной жизни.
Все-таки жизнь здесь была! Юноша ощущал ее присутствие в воздухе:
что-то легко покалывало его кожу, обжигало скальп, заставляло вставать
волосы дыбом и пощипывало ступни. Но то была не известная ему форма жизни.
Ничего человеческого не ощущалось в пронизывающих его волнах холодной
ярости. Гвальхмай не испытывал страха. Смелость его никогда не ставилась
под сомнение. Но тревога охватывала его в сем вместилище силы, и он теперь
не находил возможным допустить наличие эмоции, хотя бы отдаленно
напоминающей человеческие, в качестве составной части сей дикой ненависти,
которая давила и плотно облегала его со всех сторон, словно вторая кожа.
На третий вечер Гвальхмай почти окончательно убедился в бесполезности
дальнейших поисков. Он сидел в зале с фонтаном, рассеянно плеща руками в
воде, и хмуро разглядывал прекрасную статую. Зеленый свет, тускнеющий по
мере того, как солнце опускалось за горизонт, наполнял зал покоем и
красотой. Есть в этом цвете некое целительное свойство. Это цвет всего
живого, цвет самого жизненного сока Матери-Земли, благословение и
блаженство сокрыты в нем. В этом, и только в этом зале Гвальхмай чувствовал
себя желанным гостем.
Вдруг одиночество показалось юноше просто нестерпимым, и воспоминания
бурным потоком хлынули в его сознание. Ацтлан, отец и мать, важная миссия и
клятва выполнить ее, лица мертвых товарищей, приходящихся ему братьями -
все это и больше этого вспомнил Гвальхмай в потоках струящегося света и
уронил лицо в ладони, и застонал от сознания безнадежности своего
положения.
Затерянный в водных просторах пленник на таинственном корабле, прочно