"Жанна Монтегю. Наваждение" - читать интересную книгу автора

почерка.
Сперва адрес: "Бизли, Питлайк и Браун, стряпчие. 21. Тауэр Гэйт,
Лондон". Затем шла дата - письмо было написано неделю назад, - и наконец сам
текст:

"Уважаемая мисс Энсон, позвольте уведомить вас о наличии обстоятельств,
требующих немедленного вашего присутствия по указанному адресу.
Дело необычайной важности настоятельно требует, чтобы мы могли обсудить
его с вами в личной беседе. Прошу вас поставить меня в известность о том,
когда следует ожидать вашего визита.
Остаюсь искренне ваш, Ралф Бизли".

Далее следовала весьма витиеватая, но совершенно неразборчивая подпись.
Кэтрин с любопытством перечитала послание. Никогда прежде она не
слышала о конторе Бизли, Пит-лайка и Брауна. Конечно, ее отец пользовался
услугами стряпчих, но сей джентльмен жил в Бристоле, а поскольку Джона
Энсона нельзя было назвать богачом, то и к услугам юриста он прибегал крайне
редко. Все, чем располагал Энсон, наследовала его дочь, и наследство это
состояло в нескольких фунтах мелкой монетой - если не считать кладези
мыслей.
Кэтрин осталась совершенно одна: если у них и были какие-то дальние
родственники, она никогда о них не слыхала. Джон был последним в роде
Энсонов, да и у матери не оставалось родных - по крайней мере, таких, кто
желал бы с ними знаться, хотя отец и рассказывал Кэтрин, что мать
принадлежала к весьма аристократическому семейству, и он не был ей ровней.
Умерли и те, кто были крестными отцом и матерью Кэтрин. Неожиданно она
поняла, что ей теперь не к кому даже обратиться за советом, и это открытие
едва не лишило девушку самообладания.
С самого дня похорон Кэтрин старалась привыкнуть к мысли о том, что ей
необходимо найти работу, чтобы выжить. А для одинокой леди в ее положении
для этого имелось чересчур мало возможностей. Удобнее всего было бы
устроиться гувернанткой, воспитывать детей в какой-нибудь приличной семье, -
и она старательно штудировала все газеты, где можно было бы найти нужное
объявление. В ее возрасте молодые леди, как правило, уже обзаводятся
мужьями, но Кэтрин проявляла странное безразличие к лицам другого пола. К
тому же эта глушь не изобиловала достойными претендентами. Джон Энсон
частенько сокрушался об этом и, как подобает заботливому отцу, пытался
ввести ее в общество, - но всякий раз она убеждала его, что совершенно не
желает выходить замуж и хочет остаться с ним.
Миссис Даулинг склонилась над ее плечом, снедаемая любопытством. Кэтрин
прочла письмо вслух.
- Что бы это значило, милочка? - заметила экономка, заинтригованная не
меньше девушки. - И как вы доберетесь до Лондона? - спросила она так, словно
речь шла о путешествии на край света.
- Поездом. Не верхом же на помеле, - сухо отвечала Кэтрин.
- Только не одна! Это же совершенно неприлично - для юной леди - такой,
как вы! - И Кэтрин почувствовала, что, обратившись к чувству юмора миссис
Даулинг, она уже почти уговорила ее.
- Значит, вы станете моей дуэньей. - И Кэтрин спрятала письмо в
конверт, не в силах догадаться, что за дело ждет ее в конторе мистера Бизли.