"Наташа Мостерт. Сезон ведьмовства " - читать интересную книгу автора

сдался. Запах хоть и яркий, но ниточка памяти, связанная с ним, слишком
слаба. Нет, он до конца не уверен.
Габриель поставил ногу на первую ступеньку лестницы и посмотрел вверх,
туда, где она разворачивалась изящной эллиптической спиралью. Узорные
кованые перила ему очень понравились, однако, начав подниматься, он
поморщился. Деревянные ступеньки нещадно скрипели. Это может очень помешать,
если придется еще раз вернуться сюда, когда хозяйки будут дома.
На втором этаже он не обнаружил ничего особенно интересного. Там
находилась комната, отделанная в мягких синих и белых тонах, очевидно
гостевая, к которой примыкала ванная. Другой комнате на этаже отводилась
роль просторной гардеробной. Судя по всему, ею пользовались обе сестры, что
подтверждала обувь разных размеров.
Вдоль стен тянулись перекладины с развешанными на плечиках платьями и
полки, на которых громоздились шляпные картонки, лежали блузки из набивных
тканей и стопки свитеров. Недостатка в одежде Морриган и Минналуш Монк
определенно не испытывали и уж точно покупали ее не в универмагах. На
ярлычке темно-серого платья-костюма значилось: "Гуччи". На коробке с туфлями
в тон стояла марка "Кристиан Лубутен". Интересно, откуда у сестер деньги?
Фрэнки ничего не говорила об этом и не знала, чем они зарабатывают на жизнь.
Наверное, живут на средства, доставшиеся по наследству, предположил
Габриель, коснувшись вечернего платья из черного шелка с глубоким вырезом на
спине и отделкой стразами. Кто-то рождается под счастливой звездой,
остальные вынуждены добиваться успеха собственным трудом.
При других обстоятельствах Габриель пришел бы в восторг, оказавшись
среди благоухающих шелков и кружев, но сейчас, глядя на полки, набитые
женским бельем и прочими тряпками, почему-то чувствовал себя грязным
извращенцем, любителем подглядывать в чужие окна. Откровенно говоря, особняк
начинал действовать ему на нервы. С одной стороны, здесь очень интересно и
необычно - никаких тебе мещанских стереотипов вроде мебели, обитой ситцем в
цветочек, но что-то в атмосфере дома заставляло Габриеля ощущать безотчетную
тревогу. Четко сформулировать причину своего беспокойства он бы не смог. Дом
словно затаил дыхание, отчего Габриель непроизвольно сделал то же самое.
Нелепость какая-то.
В любом случае, вряд ли удастся отыскать следы Роберта Уиттингтона
здесь, среди сумок "БиркинБэг" от "Эрме" и туфелек от Джимми Чу. Пожалуй,
стоит подняться наверх.
Взобравшись на верхний этаж, Габриель немного постоял, чтобы
отдышаться. Справа от него находилось арочное окно. Большую часть лестничной
площадки занимал высокий и очень красивый комод орехового дерева. По обе
стороны от комода располагались двери, вероятно ведущие в спальни.
Габриель выбрал левую и потянулся к дверной ручке, но что-то заставило
его остановиться. Откуда вдруг возникло это странное чувство, будто за ним
наблюдают? Он оглянулся. На лестнице никого. Солнце уже почти село, и в
обрамлении сводчатого проема виднелось пламенеющее рыжее небо, замутненное
смогом. Лучи солнца пока еще освещали лестничную площадку, но когда Габриель
отошел от двери и перегнулся через перила, чтобы посмотреть вниз, оказалось,
что коридор практически полностью погружен во тьму. Мохнатые, словно паучьи
лапы, папоротники в горшках на пристенных столиках и гербы, подвешенные на
крюках, почти не отбрасывали теней. Габриель медленно выпрямился. Нет, он
просто смешон. В доме никого нет. Он снова подошел к двери и взялся за