"Наташа Мостерт. Сезон ведьмовства " - читать интересную книгу автора

зверюгу. Черт возьми, какие еще сюрпризы ожидают его в этом доме?
Далее по порядку шли: столовая, отделанная красным деревом, гостевой
туалет, вероятно рассчитанный на пигмеев, и вполне современная кухня.
Габриель заглянул в холодильник. Помимо бутылки дорогого шампанского "Круг"
на полке стояли красивые лоточки и банки с ярлыками продуктового универмага
"Харродз фуд холлз". Габриель приподнял уголок одного из белых лотков:
жаркое из утки. И пускай в вопросах литературы и дизайна интерьера, не
говоря уж о домашних любимцах, вкусы у сестер довольно странные, надо
признать, еду они выбирают по высшему классу.
Взор Габриеля привлекли интересные репродукции на дальней стене. Это
были отнюдь не натюрморты, типичные для кухонь, с изображением аппетитных
томатов или кукурузных початков, а рисунки, выполненные акварелью, и притом,
мягко говоря, весьма оригинальные. На фоне сельских пейзажей, в обрамлении
змеиных клубков, а также многочисленных солнц и лун вокруг пылающих костров
плясали толпы гермафродитов.
У стены располагался грубый сосновый стол длиной не меньше трех метров,
заставленный всевозможными медными чашками и, что больше заинтриговало
Габриеля, колбами с широким донышком, которые обычно можно найти в
химической лаборатории. Округлые флорентийские склянки, закрепленные на
кронштейнах, и фильтровальные колбы с длинным горлышком соседствовали с
бунзеновскими горелками и автономными электроплитками. На узких полках вдоль
стены выстроились пакеты из оберточной бумаги, подписанные беглым почерком:
"можжевельник виргинский", "сумах копаловый (ствол)", "клевер красный",
"омела белая", "шиповник собачий"...
Нижнюю полку занимали небольшие пластмассовые баночки. Габриель взял
одну и открутил крышку. Подписано "зола", значит, внутри должен быть
порошок. К его удивлению, банка доверху была наполнена липкой белой массой.
Габриель понюхал: терпимо. Теперь он знал источник едковатого запаха,
который уловил еще с порога.
Все эти занимательные вещицы, однако, никак не указывали на то, что
могло случиться с Робертом Уиттингтоном. Кроме того, за время своей
экскурсии Габриель пока не узнал ни одной комнаты из тех, что видел в
"скачке". Единственным знакомым элементом была монада. Гербы с ее
изображением висели повсюду, даже над кухонной дверью. Должно быть, сестры
без ума от этого символа. Габриель еще раз взял себе на заметку обратиться к
Исидору с просьбой разузнать о монаде поподробнее.
Кухня выходила непосредственно в передний коридор с высокими стенами и
плинтусами шириной как минимум тридцать сантиметров. Коридор выполнял роль
оранжереи: в горшках росли папоротники, бархатистые африканские фиалки,
множество призрачно-белых орхидей на низком подоконнике и, конечно, розы.
Сестры Монк питали слабость к этим цветам. Габриель и сам любил зелень, но,
пробираясь сквозь эти заросли, чувствовал себя как в джунглях.
На отполированных стенных крючках висело несколько легких плащей и
курток. Проходя мимо вешалки, он заметил пурпурный шелковый шарф, который
соскользнул с крючка и лежал на темном деревянном полу, напоминая лужицу
расплавленных драгоценных камней. Габриель поднял шарф и ощутил аромат
духов. Шелковая материя благоухала даже на расстоянии: Габриель аккуратно
повесил шарф на плечи нарядного вечернего жакета с блестками. У него
шевельнулось воспоминание. Кажется, от женщины в маске, которую он видел во
время "скачка", пахло этими же духами? На мгновение он сосредоточился, потом